Фото битвы при Марафоне (сборник). Клиффорд Саймак

Если эта штука в березовой роще действительно окажется двигателем, то прав был я, а все остальные заблуждались. Более того, если время можно использовать в качестве энергии, то Вселенная для нас открыта – не только ближайшие звезды, не только наша Галактика, а вся Вселенная, ее самые отдаленные уголки. Ведь если можно манипулировать временем – а использование его в качестве источника энергии свидетельствует, что такое возможно, – то никакие расстояния нам больше не помеха и человек сможет отправляться куда только пожелает.

      Я смотрел на звезды и готов был крикнуть им: «Теперь расстояния не в счет! Пусть вы далеки, пусть ваши сестры безумно далеки, далеки настолько, что ни один лучик света, рожденного в их яростно пламенеющих недрах, не в состоянии достичь нашего взора, зато нам самим теперь под силу достичь даже самых тусклых, даже невидимых звезд!»

      Вот что я хотел крикнуть, но, конечно же, не стал. Нет смысла кричать на звезды – они слишком безлики.

      Я прошел немного вдоль дороги, а потом свернул на тропинку, ведущую к высящейся на холме обсерватории. Поглядев налево, я подумал: «Вот за этим возвышением, в березовой рощице у пруда…» Пытаясь представить лежащий в березовой роще цилиндр, я в тысячный раз задавался вопросом, то ли это, о чем я думаю.

      Когда я миновал поворот извилистой тропинки, со скамейки молча встал сидевший там человек. Я остановился, немного испугавшись его внезапного появления: я-то думал, что в такую пору смогу побыть один.

      – Чарли Спенсер? – спросил человек. – Неужто Чарли Спенсер?

      – Не исключено, – ответил я.

      Лицо незнакомца скрывалось в тени, и узнать его я не мог.

      – Прошу прощения, что прервал твою прогулку. Я думал, что один здесь. Я Кирби Уинтроп – может, ты меня не помнишь?

      Я порылся в памяти, и имя тут же всплыло:

      – Ты знаешь, помню! Ты был на год или два моложе. Я частенько гадал, кем же ты стал.

      Это, разумеется, было чистейшим вымыслом; с какой стати мне о нем думать?

      – Я остался, – сообщил Кирби. – В здешнем воздухе есть что-то такое, что проникает в кровь. Преподаю помаленьку, но больше занимаюсь исследовательской работой. Старик Пратер затащил тебя из-за машины времени?

      – Меня и других. Что ты знаешь об этом?

      – Практически ничего – это не моя область. Я кибернетик – потому-то и остался здесь. Я часто поднимаюсь на холм, когда здесь тихо, и размышляю.

      – Когда речь заходит о кибернетике, то я тут дурак дураком.

      – Это довольно обширное поле деятельности. Я работаю над интеллектом.

      – Подумать только!

      – Над искусственным интеллектом, – уточнил Кирби.

      – Машина может стать разумной?

      – На мой взгляд, да.

      – Ну что ж, чудесно. Желаю тебе успехов.

      Я чувствовал, что теперь, когда появился новый человек, с которым можно поговорить о работе, на Кирби напала охота почесать языком; зато у меня никакой охоты стоять и среди ночи выслушивать излияния как-то не было.

      – Пожалуй,