Кинг – это кот. Рассказы для детей. Ирина Александровна Мурзинова

Ridero

      Рассказ первый. Дикарь

      Маша вышла гулять во двор и огляделась – детей нигде не было видно. «Куда они все подевались?, – подумала Маша, – Вот так всегда. Только выйдешь – и никого! Что мне теперь делать?» В другие дни живущие по соседству дети весёлой стайкой носились по двору, играя в «прятки», или сидели рядком на скамейке – теперь это были «цветы», ожидающие, когда «садовник» выберет кого-нибудь из них:

      Я садовником родился,

      Не на шутку рассердился.

      Все цветы мне надоели, кроме… Ромашки!

      «Ромашка» вскакивала и мчалась вперёд, «садовник» кричал «Стоп!», а потом пытался угадать, сколько шагов ему нужно пройти до «Ромашки» – гигантских, простых, лилипутских…

      Но в тот день во дворе было пусто и тихо. Слегка шелестела зелёная листва, не подозревая, что через месяц-другой лето кончится и ей придётся сохнуть и желтеть, по воле Госпожи Осени. Чуть покачивались огромные бордовые георгины, которые заботливо выращивала женщина с первого этажа. Рядом с ними росли небольшие садовые цветы, названий которых Маша не знала, но эти цветы ей очень нравились – их лепестки напоминали по форме юбочку бального платья. Знакомая девочка Катя однажды сорвала один такой цветок, воткнула в него спичку и у неё получилась как бы маленькая куколка-принцесса – головой служила спичечная головка, рук не было, зато было пышное бальное платье из лепестков цветка. Усевшись на лавочку рядом с Машей, Катя показала ей, как куколка танцует на балу принцесс. Маше куколка понравилась, она даже сначала хотела сорвать ещё один цветок и сделать себе такую же, но потом вспомнила, что женщина с первого этажа каждый день ухаживала за своим маленьким садиком у окна, поливая георгины и эти неизвестные цветы. Маше стало жаль женщину – она выйдет, а все цветы оборваны. Она тогда не стала срывать цветок.

      «Ску-у-у-чно, ну хоть бы кто-нибудь вышел!» – Маша побрела к тутовнику. Дерево росло рядом с оградой детского садика. Его ствол был так удобно изогнут, что по нему можно было забираться на нижние, очень толстые раздваивающиеся ветки и сидеть на них в том самом месте, где они расходились. Таких удобных «сидений» на тутовнике было три. Их занимали дети, первыми успевшие залезть по короткому стволу на раскидистое дерево; остальным приходилось устраиваться на менее удобных ветках или просто стоять внизу и ждать, пока кто-нибудь из ребят захочет спуститься вниз. Иногда и Маша успевала занять лучшее «сиденье», но, к сожалению, не всегда… А сейчас – пожалуйста, все «сиденья» свободны, выбирай любое.

      Маша залезла на тутовник и уселась на «сидении». И тут она увидела Катю. Катя вышла из подъезда соседнего с Машиным дома, грызя небольшое яблоко. «Катя! – закричала Маша и помахала рукой с тутовника, – иди сюда, ко мне!» Катя оглядывалась, не понимая, откуда шёл голос. «Да здесь же я, на тутовнике!» Подойдя к тутовнику, Катя бросила огрызок яблока в куст и тоже залезла на ветку. «А знаешь, Маша, мой папа сказал, что в котельной котята родились, только они дикие». «Как дикие?» «Ну они родились не дома, а как бы на улице. Они людей никогда не видели, только моего папу, но он их в руки не брал. Он их за трубами видел. Папа сказал, что попробует одного котёнка в тряпку поймать, чтоб не царапался. Пойдем, посмотрим, для тебя котёнка поймаем?» «Здорово! Пойдём! А тебе что, не нужен котёнок?» «Нет, у нас уже кот дома живёт».