Лед и пламень. Ольга Романовская

от нее холод. Ее величество на мгновение презрительно скривилась, но тут же поспешила улыбнуться. Однако истинные чувства отразились в глазах. Той ночью, когда Геральт познакомил меня с королевой, она тоже на пару минут показала истинное лицо. Ох, сомневаюсь, что ее величество Слышащая! Уж не некромантка ли? Вампиризм не распространен среди обычных магов, для этого необходимо хотя бы носком ноги стоять в Сумеречном мире.

      – Они слышат, разумеется, – обманчиво лениво протянула королева.

      От звука ее голоса замерло сердце, кровь отлила от лица. Меня качнуло, руки задрожали. Королева с бесстрастной улыбкой придержала за талию и моргнула. Неприятные ощущения сразу прошли.

      – Может, я когда-нибудь удовлетворю ваше любопытство, но не теперь. – В голосе королевы звучала неподдельная теплота. Та, вторая, страшная женщина исчезла, уступив место обаятельной и уставшей. – Простите, когда я болею, становлюсь странной. Обещаю контролировать себя.

      – Так вы?..

      Догадка замерла на языке. Нельзя говорить такое власть имущим, слишком дорого обойдется. Королева рассмеялась и откинулась на подушки. В недоумении я уставилась на нее. Уж не сошла ли Евгения с ума?

      – Ох, вы насмешили меня, Дария! – Утерев пот со лба, ее величество лукаво подмигнула. – Скажите, наверняка записали меня в оборотни или вовсе в Шепчущие? Помилуйте, я не умею забирать души и продавать демонам. Вот вызвать кого-нибудь из той братии могу: как-никак дочь некроманта. От него мне и досталась способность забирать энергию. Отец был талантлив, – с гордостью добавила королева и помрачнела, вздохнула, теребя прядь волос возле уха. – Жаль, умер так рано. Не вернулся.

      Я молчала, не зная, что ответить. Смогла выдавить лишь вежливое «соболезную».

      Королева отвернулась и глухо пробормотала:

      – Иногда такое случается, леди Дария. Либо сам плохо замкнул контур, либо кто-то помог. Я просила Соланжа узнать, он отказался. Мол, не стоит ворошить прошлое.

      В спальне воцарилось неуютное молчание. Первой его прервала королева. Она нарочито весело поинтересовалась, выбрала ли я уже фамилию. Узнав, что нет, обещала помочь.

      – А теперь взгляните, убрали ли всю черноту. Не желаю умирать, – шепотом добавила королева и плаксиво скривила губы. – Воскресать очень больно, да и не хочется зависеть от милости некроманта.

      Глаза ее величества заблестели, и королева поспешила закатить их, чтобы постыдно не расплакаться. Наверное, процесс воскрешения действительно крайне болезнен, если даже такая магесса плачет при воспоминании о нем. Но о собственном ли? Не стоит ли перед ее глазами образ отца, которого по неведомой причине не вернули обратно? Вывалившийся из шкафа скелет слишком дурно пах, чтобы его ворочать. Это не моя тайна, не моя боль и не моя жизнь. Нужно забыть, Дария, иначе рискуешь сама погибнуть раньше срока либо от разрыва сердца, либо от кинжала убийцы.

      Выбросив из головы неизвестного некроманта, я сосредоточилась и осмотрела ауру королевы. Вот и черные пятна. Мелкие, но новые. Прорехи