33 счастья. Ольга Хмельницкая

последним лучом солнца, которое должно было вот-вот скрыться за наползающей тучей, казалось отлитым из бронзы.

      – Кхм… кхм! – откашлялась Сушко, дабы скрыть тот факт, что от волнения она не может выдавить ни слова.

      Сердце девушки стучало, как молот по наковальне. Шварц еще раз посмотрел на тучу, повернулся и ушел, ничего более не сказав. Виктория, пытавшаяся ничем не выдать своей страсти, продолжала смотреть на солнце, которое туча медленно пожирала своей черной пастью.

      «Если бы я была хоть немного худее, – в отчаянии думала она, – если бы только у меня были более красивые волосы и более правильные черты лица, грудь и глаза побольше, а рот и попа поменьше, он бы меня обязательно полюбил!»

      Страсть пожирала Викторию, не давая ей думать ни о чем, кроме объекта своей любви. Она просыпалась с именем Шварца на устах и с ним же засыпала. Она рисовала в тетради его портреты. Проходя по коридорам биостанции, Виктория пыталась уловить его запах. Он же, казалось, избегал общества девушки и вел себя с ней подчеркнуто вежливо и холодно.

      Фигурка Бадмаева становилась все меньше и меньше. Сушко снова посмотрела на тучу. В ее душе, как поросль ядовитых волчьих ягод, появились нехорошие предчувствия.

      «Останется ли Юрий в живых, – думала Виктория, и сама ужасалась собственным мыслям, – и что будет, если Бадмаев не вернется? Тогда на его поиски отправятся Иванов и Шварц, и на станции останемся только я, Колбасова и энтомолог Курочкин, который редко выходит из своей комнаты, буквально помешавшись на насекомых, которых он изучает день и ночь. А для защиты яйца этого явно недостаточно!»

      Сушко обвела глазами окрестности. Теперь, в отсутствие ботаника, который незримо защищал ее, она чувствовала себя неуверенно. Только сейчас, когда он ушел, Виктория ощутила, как много значило для нее его постоянное присутствие рядом с ней и готовность прийти на помощь. До девушки донесся странный гул. Она прислушалась, повернув голову направо, а потом налево, и лишь затем догадалась посмотреть в окно. Ливень приближался сплошной белесой стеной. Через мгновение биостанция погрузилась во тьму. Дождь был настолько плотным, что ничего не было видно на расстоянии метра. Вслед за стеной воды налетел и ураганный ветер. Он ударил в стену здания. Перекрытия содрогнулись.

      – Я не завидую тем, кто оказался вне укрытия в такой жуткий момент! – сказала самой себе Виктория, прижав ладони к пылавшим щекам. – Бедный Бадмаев!

      Она почувствовала, как ее сердце наполняется тревогой. Он не был ее возлюбленным, но был другом, а это второе иногда значит даже больше, чем первое. Девушка повернулась и пошла по коридору в комнату, где был расположен инкубатор. Оставаться одной ей не хотелось.

      Ева карабкалась на дерево, склоненное над пропастью, под ледяным ливнем и резкими порывами ветра, от которых ее пальцы покрывались коркой инея. Два раза она чуть не упала, но чудом успела ухватиться за мохнатые колючие ветви. Ствол качался и скрипел, ветер грозился вырвать дерево с корнем. Забравшись