Любовь и мафия. Алиса Одинцова

всего, они уже далеко отсюда.

      – Наконец от тебя здравая мысль, – тихо пробормотал напарник. – Я уж думал, начнешь носиться по округе за личем, как ужаленная, а меня оставишь разгребать все дерьмо.

      – Заткнись и займись делом, – беззлобно ответила я, краем глаза наблюдая за его действиями.

      Парень постепенно учился. На прошлом месте преступления он все время теребил кобуру и не отставал от меня ни на шаг. Теперь Лекс первым пошел обследовать переулок. Полы его длинного плаща развевались в такт шагам, что смотрелось весьма драматично: темные улицы, в которых застыли зловещие тени каменных гигантов-небоскребов, и крутой детектив, идущий расследовать таинственное убийство. Немного портила картину все еще незажженная и порядком потасканная сигарета, которую напарник нервно жевал губами. И я, мрачно шествующая за ним по пятам, как вторая тень.

      Скрытых магических символов и других опасностей мы не обнаружили, равно как и засаду улюлюкающих личей с ритуальными кукри наголо. Зато вот источник увидели сразу. Здоровый, крепкий мужчина, лет тридцати-тридцати пяти, в дорогом костюме и с кожаным саквояжем коньячного цвета. На мизинце поблескивал массивный перстень, между большим и указательным пальцами зажата толстая сигара. Он сидел, небрежно облокотившись спиной на стену дома, и вся его поза и съехавшая на нос шляпа, говорили: проходи мимо, приятель, я просто немного перебрал и присел отдохнуть. Для грабителей и мелкой шпаны такие выпивохи – легкая добыча. Вот только ни один щипач в этом районе не позволил бы себе взять саквояж или пошарить по карманам. Потому что «выпивохой» оказался Джонни Нэш – правая рука главаря банды Литтл Би. ОСА (Организация Специальных Агентов) объявила Нэша в государственный розыск месяц назад, листовками с его противной рожей был обклеен весь Сорэйн. Нашли, наконец.

      – Созрел клиент, – сказал Лекс, сбрасывая шляпу с мертвого лица гангстера. – Неужели Ризз-ша по доброте душевной решили преподнести нам его на блюде?

      – Кстати, их нигде не видно, – задумчиво протянула я, возвращая револьвер в кобуру. Похоже, ловушка на копов отменяется. – Значит, они хотели, чтобы тело Нэша нашло именно подразделение уравнителей. Почему?

      – Без понятия. Ну-ка, что у красавчика в чемодане… – Лекс щелкнул застежкой и раскрыл створки саквояжа.

      Внутри лежали несколько пачек крупными купюрами, с десяток пузырьков опиума, незаряженный револьвер и смятая газета.

      – Дата позавчерашняя, – прокомментировал Лекс, раскрыв ее на первой полосе.

      – И на нем нет верхней одежды. Наверное, Ризз-ша мариновали его где-то у себя, а затем привезли сюда, чтобы прикончить.

      Я расстегнула пиджак Нэша и проверила карманы. Носовой платок с вышитыми инициалами «Д.Н.», погрызенная авторучка и визитка джаз-клуба «Медовая пчелка» отправились к другим уликам. Больше при нем ничего не было. Труп равнодушно смотрел на наше самоуправство из-под прикрытых век. Правый уголок рта приподнят, будто Джонни Нэш