В летописях не значится. Евгения Петроченко

я обменялась телом с кем-то утопающим? Что это вообще было? И как такое возможно?

      Мысли двигались по замкнутому кругу, не находя логического объяснения, а нелогических, на грани фантастики, была масса. Не получилось прийти к единому выводу, но зато одно я поняла совершенно точно – это произошло. Чем бы это ни было, это случилось, и мне стоит только смириться с невероятным, даже если я не найду ему объяснения.

      Поздней ночью, когда все вновь разошлись по своим комнатам, я достала старый учебник географии, сохранившийся еще со школьных времен, надела джинсы и футболку и уселась на пол, чтобы ничего не замочить в удачном случае (или неудачном, это смотря с какой стороны посмотреть). Затем подумала и перенесла настольную лампу поближе к себе, вытянув шнур на максимальную длину.

      Небольшой кружок света охватывал только меня и раскрытый на коленях учебник, погружая окружающее пространство во тьму. Я открыла страницу с фотографией Парижа и уставилась на нее, пытаясь вспомнить те самые ощущения из сна. Я представляла себя там, воображала неровные камни мостовой под ногами, ночной прохладный воздух, огоньки Эйфелевой башни вдали.

      Спустя долгое время гипнотизирования страницы, я поискала другое изображение. А потом еще. И еще.

      Мои попытки оказаться в любом месте из изображенных на страницах не увенчались успехом. Я даже попыталась представить себя на своей собственной кухне, но все равно не сдвинулась с места.

      В конце концов мне это надоело. Либо у меня получается перемещаться лишь во сне или исключительно после особо жутких кошмаров. Либо – а такую возможность все же не следовало так быстро отметать – мне все же померещилось произошедшее, а у воды, неожиданно оказавшейся в моей комнате, есть иное объяснение, недоступное моей, казалось бы, весьма богатой фантазии.

      Переодевшись в пижаму, я легла спать, запретив себе маяться глупостями. Сон все никак не шел, я перебирала в голове странные события прошлой ночи, и какая-то трусливая часть меня радовалась, что есть что-то еще, способное увлечь мои мысли от реальности.

      Я закрыла глаза, вспоминая тот сон. Ощущение, что все самое худшее, что я только могла придумать, произошло. Ощущение, что я не хочу быть здесь. Ощущение, что я не хочу иметь вообще никакого отношения к своей жизни в этом самом месте. Ощущение, что жизнь по капле уходит из тела, погружая в какое-то странное забвение, сродни обескровливанию, только в моем случае – отсутствию жизни.

      Это ощущение было настолько реальным, настолько естественным, что я позволила ему повториться вновь.

      Вдох – и я лежу на чем-то жестком, больно впивающимся в оголенные лопатки.

      Я открыла глаза, увидела над собой голубое небо и ошарашенно замерла. У меня получилось!

      Ликование затопило сознание, и я даже некоторое время не чувствовала боли от камней под спиной. Затем ощущения вернулись, и я недовольно поежилась, скосив глаза вбок. И правда камни. Крупные, покатые, они покрывали весь морской берег, упираясь в небольшой пологий холм,