К востоку от Запада. Владимир Владимирович Курков

слышат крадущегося в траве кролика. Свет будто проникал сквозь него. Он окрасил землю и деревья золотом, и дальше, там, где кончалось небо, мерцал мягким тёплым свечением. Как и всегда в такие дни воздух был жарким, тяжёлым, наполненный смешавшимися вязкими запахами поникшей травы, равнинных цветов, серебристой пыли, и едва уловимым, но неотвратимо надвигающимся духом грозы.

      Хельмек уже давно привык к тому, что лес населён тенями и шорохами. Когда он впервые присмотрелся и прислушался, они заговорили с ним на непонятном, то тихом, то громком размеренном языке. Они поведали ему о бесконечных восходах, и остывающих закатах, о тропах, что ведут далеко, очень далеко, в неведомые земли, где давно не ступала нога путника. По лёгким колебаниям воздуха от крыльев трепещущих мотыльков и стрекоз он услышал, как кто-то подкрадывается. Хельмек вытянул левую лапу, указывая направление, откуда послышался шум. Крадущийся в нерешительности замер, а потом подал голос:

      – Ума не приложу, как ты это делаешь.

      – Ты пыхтишь, как старый ёж.

      – Могу поклясться – я ступал абсолютно бесшумно, ни одна травинка не шелохнулась…

      Хельмек повёл носом:

      – Будет дождь. – Он наконец открыл глаза и глянул на своего собеседника.

      Каит являли точную копию один другого. Оба высокие, поджарые, с большой густой гривой и мощными лапами. Внушительные мускулистые фигуры, словно целиком были слеплены из одних только мышц. Отец стоял, уперев могучие лапы в бока и смотрел вдаль. Так же как и у отца зрачки Хельмека были глубокого тёмно-карего цвета. Задумчиво поскребя гриву за правым ухом Согаал заметил:

      – Да, похоже ты прав. – И немного подумав, добавил. – А всё таки, мне кажется ты подглядываешь, не может быть такого, чтобы…

      Он говорил что-то ещё, но Хельмек уже не слушал: из леса донёсся другой странный звук, и каит напрягал слух, чтобы понять, не послышалось ли ему.

      – … ну так что скажешь? Попробуешь ещё раз, только с завязанными глазами? – Закончил свою речь Согаал. Потом он заметил, что сын не слушает его и смотрит совсем в другую сторону. Он повернулся и тоже расслышал отдалённый хруст и шаги.

      Через несколько мгновений на опушку вышел Юккада – правая лапа Согаала. Это был взрослый самец со светлым пепельно-серым мехом. Пока он приближался к ним, Хельмек внимательно изучал его. Брови Юккады были хмуро сдвинуты, а на лице застыло напряжение; его широкая грудь вздымалась и опадала от быстрого бега:

      – Шаман ищет тебя. – Сказал он, не доходя нескольких шагов.

      – Что-то случилось? – Отец тоже почувствовал дурное расположение духа советника.

      – Да. Нечто страшное. Немедленно возвращайся в селение. – На Хельмека Юккада даже не взглянул. Казалось он вообще его не замечает.

      Отец кивнул и жестом отослал гонца.

      – Нужно идти. – Сказал он, обращаясь к сыну. – Поговорим после.

      Хельмек поднялся на ноги и последовал за отцом. Поравнявшись, они пошли рядом.

      – Сегодня, минуло вот уже двадцать Кровавых Глаз Дэсэна. – Как бы невзначай заметил Хельмек.

      Согаал молча кивнул.

      – Помнишь, что ты обещал мне?

      Отец смутился. На короткое время он задумался, копаясь в памяти.

      – Оружие, отец. – Подсказал Хельмек. – Ты говорил, что теперь я смогу свободно носить оружие, где захочу и когда захочу, а не только на тренировке. Настоящее оружие. Как настоящие воины. И не какой-то там лук, а…

      Отец удовлетворённо хмыкнул:

      – Да, припоминаю. Пусть будет так. Когда я закончу с делами, можешь выбрать любой клинок из оружейной, нет мы вместе выберем оружие тебе под стать. Но сначала, – тут лицо его помрачнело, – надо узнать, что случилось, и зачем я так срочно понадобился шаману.

      Кое-где, в глубине леса, там, куда сквозь лохматые головы грабов и дубов не проникали ласковые тёплые лучи, всё ещё можно было отыскать небольшие голые прогалины. Но уже многие, очень многие луга начали зеленеть, а кое-где уже покрывались пёстрым ковром небесно-голубых васильков и лимонно-жёлтого гусиного лука. Палая листва тихонько шуршала под их босыми ногами, когда они шли по тропинке, между застывшими древесными великанами. И вот они вышли к селению. Да, тут было на что посмотреть. Казалось, над здешним сооружением потрудилось не меньше сотни крепких лап. Хотя, конечно, так оно и было. В вокруг лагеря шёл высокий прочный частокол, надёжно защищающий внутренние постройки, а у его основания, был насыпан вал, который, точно спину дикобраза, усеивали заостренные короткие колья. При постройке лес был отодвинут, и на его месте уже пестрела сочная зелёная трава. К единственным, хорошо охраняемым воротам, вела утоптанная тропа. Вход этот в случае необходимости можно было закрыть. Для этого всего-то лишь понадобилось бы задвинуть две большие тяжеленные створки, но сколько себя помнил Хельмек, ворота всегда оставались открытыми и лишь два или три раза их наглухо запечатывали. Вождь ближайшего к ним племени – Саулк – заключил договор с Согаалом. Согласно ему, каждое из поселений жило и охотилось строго на своей территории. Поскольку границы