Сталин. Вся жизнь. Эдвард Радзинский

свидетелем одной истории. Очередной старый большевик попросил справку о своей революционной деятельности. И сотрудница нашла его имя в картотеке провокаторов.

      И вот он пришел в архив за справкой. Благоволившая ко мне руководительница практики позволила мне присутствовать при разговоре… Я помню этого старика – высокого, с белоснежными волосами. И никогда не забуду его усмешку, когда ему сказали об открытии.

      Состоялся удивительный разговор. Передаю его, естественно, по памяти. Но смысл, поразивший меня тогда, сохраняю в точности.

      – Да, я числился агентом, но им не был… – сказал старик. – Я работал с согласия партии. Так мы доставали информацию. К сожалению, те, кто меня послал в полицию, давно расстреляны Сталиным.

      – Но вы же выдали… – Сотрудница назвала имена.

      – Как вы понимаете, так приходилось поступать, чтобы полиция верила… Но уверяю вас, если бы выданные мною знали об этом – они одобрили бы мои действия. Наши жизни принадлежали партии. Для ее блага мы жертвовали и свободой, и жизнью… Впрочем, сейчас это трудно понять: революционеры погибли – Термидор победил.

      Хорошо помню: он встал и ушел, не прощаясь.

      Вспомним «Катехизис» Нечаева: все те же идеи! Известная социалистка Анжелика Балабанова записывает поразившее ее суждение Ленина о готовности использовать провокаторов в интересах дела: «Когда вы начнете понимать жизнь? Провокаторы? Если бы я мог, я поместил бы их в лагере Корнилова».

      Версия

      Итак, моя версия о Малиновском. Сначала полиция, узнав о его темном прошлом (изнасилование, воровство и прочее), начала его шантажировать и предложила стать агентом. Впоследствии Малиновский, достигнув большого влияния в партии, решился сообщить об этом Ленину. Как и ожидал хорошо изучивший Ленина Малиновский, Вождь равнодушно отнесся к его прошлым преступлениям. Они не были совершены против партии, и с точки зрения «Катехизиса», призывавшего сотрудничать даже с разбойниками, Малиновский был невиновен. Ленин понял: нельзя было допустить, чтобы очернили «русского Бебеля», ибо это очернило бы партию. И вот тогда, видимо, Ленин принял решение абсолютно в духе «Катехизиса»: Малиновский должен продолжать быть провокатором, чтобы большевики смогли использовать полицию! Конечно, впоследствии, по ходу взаимоотношений Малиновского с полицией, приходилось даже жертвовать «некоторыми товарищами», но отдавали самых ненужных – «революционеров второго разряда» (говоря языком «Катехизиса»). Зато польза делу, которую теперь приносил Малиновский, была несравненно больше. Благодаря полиции Малиновский прошел в Думу, где беспрепятственно громил самодержавие. Многим помог он и «Правде». Его провокаторство происходило в обстановке обычной строжайшей секретности, и, скорее всего, никто, кроме Вождя, не знал об этом. Вот почему, когда свершилась революция, Малиновский вернулся в Россию. Но он забыл «Катехизис»: главное – польза дела. Ленин не мог открыто объявить о существовании уголовного крыла своей партии. И