Вот жизнь моя. Фейсбучный роман. Сергей Чупринин

      Юлий Анатольевич Дубов, доктор технических наук (Лондон).

      Евгений Анатольевич Ермолин, доктор педагогических наук, профессор, заведующий кафедрой журналистики и издательского дела Ярославского государственного педагогического университета.

      Максим Анисимович Кронгауз, доктор филологических наук, профессор РГГУ и РАНХиГС (Москва).

      Андрей Семенович Немзер, профессор Национального исследовательского университета – Высшей школы экономики (Москва).

      Александр Львович Осповат, почетный профессор Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, профессор, руководитель направления «Филология» в Национальном исследовательском университете – Высшей школе экономики (Москва).

      Виктор Владимирович Селютин, кандидат физико-математических наук, доцент Южного федерального университета, заведующий лабораторией математического моделирования эколого-экономических систем Института математики, механики и компьютерных наук имени И. И. Воровича (Ростов-на-Дону).

      Лев Семенович Симкин, доктор юридических наук, профессор (Москва).

      Роман Давыдович Тименчик, профессор Еврейского университета в Иерусалиме.

      Мария Александровна Черняк, доктор филологических наук, профессор РПГУ имени А. И. Герцена (Санкт-Петербург).

      Вячеслав Иванович Шаповалов, доктор филологических наук, профессор Кыргызско-Российского Славянского университета (Бишкек).

      От автора

      Эта книга родилась будто сама по себе. Нечаянно, комментируя в Фейсбуке чей-то пост, рассказал одну историю из тех, что я называю «подблюдными», поскольку все они уже были опробованы в дружеском застолье, потом вторую, третью. А дальше… Дальше они сами стали выниматься из памяти, выстраиваясь в сюжет, каким я и осознаю свою жизнь – единственную, другой не будет.

      Как уже никогда не вернется и время, что родилось на излете оттепели, проползло сквозь вязкие семидесятые – восьмидесятые, рванулось вперед на рубеже девяностых и теперь, шаг за шагом, капля по капле, истекает.

      Мое время, время моих ровесников – и чужое, полное тайн и загадок для новых, пошедших в рост поколений.

      Его надо бы объяснить.

      Так возникли, и опять же сначала в Фейсбуке, комментарии с примечаниями, ссылки на полезные книги и иное всякое, что неожиданно сблизило эту книгу… ну, не с энциклопедией полувека, конечно, я не так самонадеян, а с чем-то вроде подготовительных материалов к ней.

      Бог даст, и они пригодятся.

      Тем, кто постарше, – для сравнения с собственным опытом.

      Тем, кто моложе, – как повод обратиться в будущем к источникам более надежным, чем эта исповедь сына века.

      До н/э

      Старея, все отчетливее ощущаю свое отличие от тех, кто родился у Грауэрмана[1], а читать учился по Пастернаку.

      В доме моих обожаемых родителей книжек не было, кроме численника[2] – помнит ли кто-нибудь смысл этого слова? Первой книгой, которую мне, первокласснику, выдали в школьной библиотеке, были «Детские годы Володи Ульянова», а первой книгой, которую я купил, получив пять рублей в подарок на день рождения, стал сборник повестей и рассказов кабардинского писателя Хачима Теунова[3]. Что до поэзии, то она началась для меня с книги стихов Евгения Евтушенко[4] «Нежность», которую мне оставили (ровесники знают, что это такое) в поселковом универмаге, а критика – со «знаниевской» брошюры[5] Геннадия Красухина[6], ставшего много лет спустя моим товарищем, о жанре поэмы в русской поэзии 1950-1960-х годов.

      Не беспокойтесь, я не буду дальше тянуть жалостливый сериал «Детство – В людях – Мои университеты», а подойду сразу к университету. Вернее, к дням подготовки к вступительным экзаменам, когда я, приехав в Ростов, отправился в районную библиотеку за учебными пособиями и взял там составленную Н. А. Трифоновым хрестоматию «Русская литература XX века: Дооктябрьский период».

      Вернувшись туда, где мне случилось жить в предэкзаменационные дни, я открыл эту книгу. И мне открылась МОЯ литература. Ахматова. Хлебников. Мандельштам. Ходасевич. Бунин.

      И Гумилев. Вполне понятно, что в конце первого курса я уже делал доклад о творчестве Гумилева на студенческой научной конференции. Он был, конечно, постыдно щенячьим, но в перерыве меня поманил к себе латинист Сергей Федорович Ширяев. «Не делом занялись, молодой человек, – сказал он мне брюзгливо. – Уж лучше бы Фурмановым». – «Фурмановым? – опешил я. – Никогда!» – «Ну, раз никогда, – так же брюзгливо молвил Сергей Федорович, – то вот вам номер телефона. Позвоните».

      И я позвонил. И я пришел в дом по улице Горького, бок о бок с пожарной частью; ростовчане помнят, кто там жил[7]. Поднялся на третий этаж. Постучал – звонка рядом с дверью так

1

Грауэрман – старейший в Москве родильный дом на Большой Молчановке, возникший в начале 1920-х гг. по инициативе врача-гинеколога Григория Грауэрмана. Все здесь было, по советским временам, шикарно – лучшие врачи и медсестры, новые кровати, всегда чистое белье и даже свои телефоны в палате. Поэтому попасть сюда на роды было непросто для тех, кому не посчастливилось обитать в районе Арбата. Среди «звездных детей Грауэрмана» – актеры Андрей Миронов, Александр Ширвиндт, Вера Глаголева, литераторы Булат Окуджава, Кир Булычев, Александр Архангельский, Сергей Гандлевский, Марина Москвина, Олеся Николаева, Лев Рубинштейн, Мариэтта Чудакова. И неудивительно, что появившиеся на свет у Грауэрмана до сих пор воспринимают себя столь же родовитыми, как и потомки тех, кто прибыл в Америку на «Мэйфлауэре». Удивляться можно только тому, что в начале 1990-х роддом был закрыт как нерентабельный.

2

Численник – отрывной календарь, который обычно вешали на стену. На титульной странице каждого листка, помимо даты, указывались обычно время восхода и захода солнца, а также праздники или самое знаменательное событие, связанные с этим днем.

Оборотная сторона была отдана текстам – например, кулинарным рецептам, полезным советам, предельно краткому очерку жизни и творчества того или иного писателя-классика либо же отрывку из его произведения. «Численник… – в комментах к этой новелле ностальгически вспоминает Ольга Пустовалова. – Моя тетка Клавдия Николаевна, что жила в селе Ерофеевке Тамбовской области, заправив печь, всякий раз подходила к стене, где на гвоздике висел численник, отрывала листок, аккуратно клала его в карман фартука – прочитаю на досуге, а затем поворачивалась к жестяным голубым ходикам и подтягивала гирьки… Жизнь продолжалась».

3

Теунов Хачим Исхакович (1912–1983) – кабардинский писатель, автор романа «Род Шогемоковых» и многих других прозаических произведений.

4

Евтушенко Евгений Александрович (1933) – может быть, единственный современный поэт, имя которого вот уже более полувека известно в нашей стране всем и каждому.

5

«Знаниевская» брошюра – спустя годы мне тоже довелось выпустить две такие книжечки: «Чему стихи насучат» (1982) и «Прямая речь» (1988) тиражом, теперь страшно подумать, в 79 890 и в 59 100 экземпляров. Распространялись они по подписке, но и в магазинах были, так что могли, что называется, войти в каждый дом.

6

Красухин Геннадий Григорьевич (1940) – критик поэзии, с 1967 по 1993 год проработавший в «Литературной газете». Ныне он известный пушкинист, доктор филологических наук и профессор.

7

«Ростовчане помнят, кто там жил» – Григорьян Леонид Григорьевич (1929–2010) – по профессии преподаватель латыни в Ростовском медицинском институте, а по призванию и образу жизни поэт, библиофил, переводчик с армянского и французского языков, чья квартира на протяжении нескольких десятилетий была центром неофициальной литературной жизни всего юга России. Здесь принимали А. И. Солженицына, здесь читали стихи и кляли Софью Власьевну, отсюда по всему Ростову расходились книги и, еще больше, ксеро- и фотокопии, машинописные перепечатки того, что считалось (и было) антисоветчиной. На доме, где жил Григорьян, установлена ныне мемориальная доска.