Страсть к удовольствию. Нина Роуэн

эту женщину, то есть вовсе не из-за поручения брата.

      Разливая в гостиной чай, Клара решила, что Себастиан Холл пришел вовсе не для того, чтобы осмотреть механические игрушки. Сначала она подумала, что Себастиан пришел в музей действительно из-за интереса к механике, но он почти не смотрел на хитроумные дядюшкины механизмы. Тогда почему же мистер Холл хотел поговорить с дядей Гранвиллом? Если бы он собирался что-то купить или пожертвовать музею некую сумму, то, наверное, так бы и сказал. Или не сказал бы?

      Тихий скрежет заставил Клару обернуться. Себастиан стоял перед полкой, рассматривая медного сверчка, а тот, двигая своими крылышками, издавал не очень-то приятное жужжание.

      – Это я и имела в виду, когда говорила, что дядя еще не вполне освоил музыкальное сопровождение своих изобретений, – пояснила Клара.

      – Понятно.

      – А вы… могу я спросить, о чем вы хотите переговорить с дядей? – Клара поставила чашку на стол.

      Себастиан обернулся и с деланой небрежностью – хотя несколько поспешно – сунул правую руку в карман.

      – Леди Ростен с восторгом отзывалась о работах мистера Блейка – вот мне и захотелось их увидеть, – ответил гость и снова посмотрел на сверчка. – Возможно, я смогу вам кое-что посоветовать относительно музыкальной составляющей.

      – Если вы оставите свою визитную карточку, я передам ее дяде, когда он вернется. Уверена, он тотчас с вами свяжется, чтобы договориться о встрече.

      Клара очень ждала, что Себастиан примет ее предложение и откланяется. Но тот стоял, внимательно глядя на нее. Когда же он окинул взглядом в очередной раз ее фигуру, по телу Клары разлилось тепло, согревавшее, словно горячее какао в холодный вечер. Она ощутила легкое покалывание в кончиках пальцев, а сердце забилось чуть быстрее – забилось в ритме, похожем на стук дождя по оконному стеклу. Но какое же это удовольствие! Насколько не похоже на те удары сердца, что погружали ее в бездну ужаса… А взгляд Себастиана Холла, казалось, проливал на нее потоки света, разгоняя мрак, еще недавно царивший в ее душе; этот взгляд обладал такой силой, что мог унять печаль, вызванную окончательным решением суда по Уэйкфилд-Хаусу.

      Тут Себастиан подошел к ней почти вплотную, и его восхитительный запах, казалось, наполнил ее всю, разнесся по всему телу. Взгляд Клары скользнул по его лицу и остановился на губах. Не в силах отвести глаза от этого рта, Клара невольно подумала: «А каково будет ощущать прикосновение его прекрасных губ к моим губам?»

      О боже! О чем она только думала?! Ведь все, что она хотела, единственное, чего ей…

      Себастиан вдруг прикоснулся к Кларе и приподнял ее подбородок, так что ей снова пришлось взглянуть ему в глаза. А его пальцы были такими нежными и теплыми, и он держал ее за подбородок с такой осторожностью, с какой мог бы держать отделанную драгоценностями музыкальную шкатулку.

      «Поцелуй меня, – мысленно попросила она, чувствуя, что ее все сильнее влечет к этому мужчине. – Поцелуй меня и прогони страх».

      Клара заморгала,