а ночь стала началом конца. В тот вечер небо было затянуто тучами, как будто Либерти мог в любой момент явно встать на защиту своего черного сердца. На углу улицы, рядом с "Кровавым баром", где собрались всякие отбитые уроды, меня ждал 8-Ball. Он был старым другом, не предавал, и это, блин, уже что-то. Этот парень мог построить бомбу из подручных средств, а уж про окружающие дела и говорить не приходится – все знают, что он может. – Ты готов? – спросил он, раскачивая головой, как будто сам не верил в мою решимость. С его запястьем, обмотанным повязкой, он выглядел похлеще любого из нас с длинным мечом в руке. – Да хрен с ним, – ответил я, поднимая руки в знак оружия, не было ничего. Ни ствола, ни планов. Только острые ощущения и единственное желание – вернуть Кэт, ту, что предала меня. Предательство есть предательство, за это надо платить. С её чертовым улыбкой и взглядом, полный предательства, она оставила меня в тюрьме. А теперь я был на свободе, вооружённый лишь жаждой мести. А с ней, сука, всё было просто – предательство её стаи рискованно. Мы выдвинулись в Портленд, это была локация, где крутили уже не одно задание. Погода была отстойной, но у меня в груди разгоралось пламя ненависти. Каждая улица, каждый угловой дом провоцировали меня взорваться как бомба, готовая к действию. Наша цель – "Семья Форе́лли", соперники по бизнесу, которые не прочь напасть на меня, пусть даже если я для них – просто очередной "мусор". Первая жертва – тачка с двумя головорезами. Просто так, я просто врезался с разгона. Они даже не успели сообразить, что произошло. Широкие лбы сломаны, как и их гордые морды. Стеклянные осколки разлетаются по всему салону, и мне начинает казаться, что я нахожусь в чертовом фильме. Боль и адреналин сливаются в одном дыхании. – Хватит играться, давай заканчивай, – дёрнул меня 8-Ball, который знал, когда мне нужно вернуться в реальность. Я выдернул одного из них из машины, оставив второго на тротуаре, лишь поздоровавшись с его ноздрями. Время шло, как вечерний дождь, и всё ощущалось весьма странно. Каждая капля жизни, что я знал, уходила в двухтысячную бездну. Пока я разбираться с трупами, 8-Ball уже запзал в другую сторону, и вскоре мне пришло сообщение. В ней было только одно имя – Кэт. Это напоминание о том, за что я гнался. Я должен был найти её и выяснить, что за хрень устроила она после того, как оставила меня умирать за решеткой. И я знал, это ещё не конец. Эта ночь была только началом моих кошмаров. Я не умру, не пока не найду её. Не пока всё потонет в крови, пока воздух не станет свежим от вонючего горя, которое выплыло в этот быт. Либерти-Сити не понимает ничего, кроме жестокости. И у меня есть свои правила. Заканчивая день с новой целью и острым осознанием, что никакой закон не защитит меня от себя самого, я закрыл дневник, оставляя ночной сумрак медленно окутывать меня. Впереди ожидает буря, и у меня есть только одно желание – сжечь этот мир до основания, чтобы отстроить новую реальность по своему усмотрению.
Тайный заказ: Первая кровь
Записываю это, чтобы не забыть, как выглядела та ночь – ночь, когда всё изменилось, а моё имя стало синонимом страха. У меня не было времени на жаль; я был на острие меча, готовый разрубить все связи, которые держали меня привязанным к прошлому. Либерти-Сити звал меня, а я, как уличный бродяга, пошёл навстречу. По ту сторону моста, в недрах Стаунтона, что-то шевелилось. Стук колес, звук ревущих моторов и вонь от старины – как будто Либерти скрывал свои тайны под слоем говна. Это был мой первый настоящий заказ, подгон от Салваторе, и я знал, что не могу облажаться. Он не прощал ошибок. – Слушай, Клод, – проговорил 8-Ball, когда мы уже стояли на углу тёмного переулка, – нам нужно быстро убрать парочку ублюдков из "Семьи Форе́лли". Один из них знает слишком много, и если он заговорит, нам капец. Эти твари под следствием, а ты знаешь, что значит "под подозрением", когда речь идёт о нас – о неприкасаемых. Сердце у меня стучало как бешеное. Я никогда раньше не убивал, и хотя сердце отправляло сигналы, что у меня нет выбора, страх всё же дёргал меня за внутренности. Но я не мог позволить себе дрогнуть. В тот момент, когда я взял себя в руки, ко мне подошли два чувака с того самого "Семьи Форе́лли" – хищные взгляды и потрескавшиеся губы, которые только и жаждали наживы. – Погнали, – сказал 8-Ball, когда мы сунулись в переулок, где их позлорадствовал весь этот ад. Пришло время стащить у них несколько жизней. Выдвинувшись, я почувствовал, как холодный адреналин наполняет меня энергией. Эти ублюдки не знали, на что именно они шли – как будто кто-то заставил их слепо следовать своим инстинктам. Я подошёл к ним, и в свете фонарей в переулке их лица выглядели как тени в блузках жадности. – Чего ты хочешь, урод? – один из них с интересом задал вопрос, больше на инстинктивном уровне, чем на уровне массированных угроз. Я взглянул на него, и в голове пробежала мысль: "Со мной играет револьвер", – и, развернув ствол, швырнул его к земле. В тот момент всё упростилось до одной вещи: выбирать между смертью и чувством бессилия. Всё получилось быстро: первый удар, второй – и воздух наполнился криками. Я стрелял, не глядя на целеуказатель. Сколько раз мне снится эта картина! В их лицах отражалось завершение истории: я объял их жизнь, и она вылилась в точные выстрелы, как будто каждая пуля была специально создана для этого момента. Никогда не думал, что первая кровь будет такой сладкой. Она успокоила меня. Это была не просто кровь – это был призыв к действию, сигнализировавший
