Тевтонский Лев. Золото галлов. Мятежники (сборник). Андрей Посняков

с зеленоватым оттенком. Не знаешь, чем его можно позеленее сделать?

      – Самый простой и доступный способ – это крапива с медным купоросом…

      – Я его отовариваю бродексом по жбану, а он, гад, не ложится!

      – Никак не получается зеленый цвет на льне, только бурый. И так и эдак пыталась, и в заварку крапивную медный купорос кидала, и на ночь ставила настаиваться…

      – Крапива очень капризная. В идеале надо здоровущий котел, забитый доверху крапивой, долго варить, отжать, в ту же воду еще столько же крапивы, снова варить…

      – Я бил-то в шлем, а он пригнулся, и у меня клинок – раз! – ему в основание черепа слетает…

      – А она подходит и спрашивает: у тебя в спальнике еще место есть? Я говорю, залезай. И вот она залезает, а потом чувствую – руку мне в штаны начинает засовывать…

      – Кстати, как рука твоя?

      – Все отлично. Локоть на двух шурупах собрали.

      – Ого! А Скалли тогда зашивать предлагал! Не болит уже?

      – Нет. Только согнуть локоть полностью не могу, видишь – до плеча не достаю.

      – Воевать уже пойдешь?

      – Второй выезд воюю. На Ладоге Гери еще не пускал, а теперь меня никто не остановит. Кстати, почитал тогда перед Изборском про гипсовые перевязки немного в инете: на Википедии в статье про Пирогова написано, что это он впервые в мире начал применять гипсовые повязки в середине девятнадцатого века. Но также нашел я статеечку про Ар-Рази, иранца одного, который, мол, еще в те времена, девятый-десятый век, применял гипс в медицине для повязок. Так что вполне можно было предположить условную историчность моего лангета. Конечно, бинт из хлопка, но ведь и его можно за уши притянуть, с Востока-то…

      Все громче звучали голоса, слышались уже и раскатистый хохот и самые сальные шутки.

      Появились музыканты в коротких туниках и венках из полевых цветов, с флейтой, лирой, тамбурином, цимбалами и даже и скабиллумом – это две дощечки на шарнире, подвязанные под ступню, как подошва, чтобы отбивать такт. Три римские девушки в коротких туниках закружились в танце.

      – Люблю античность, – с чувством произнес кто-то позади Беторикса; мельком оглянувшись, он увидел за спиной здоровенного мужика с бородой, в обычной раннесредневековой рубашке и с латунной пряжкой, выдававшими в нем викинга. Под рубашку уходила толстая серебряная цепь историчного плетения, на которой – к гадалке не ходи! – наверняка висел «молоточек Тора», без которых настоящие современные викинги не ходят даже в баню, но которые организаторы «варварских» мероприятий требуют убирать с глаз, заодно с иными слишком яркими приметами эпохи викингов. Взгляд бородатого был прикован к ногам танцовщиц, открытым «по самое никуда». – У наших такого не увидишь. У нас кто в жару подол до колен поднимет, сразу крик: это что за порнография?

      – Здорово пляшут, – согласился Виталий. – Нет, в самом деле.

      – Эй, красотка? А ты что стоишь? – раздался где-то в стороне пьяноватый мужской голос. – Чего не танцуешь? Что? Куда-куда ты меня послала?!

      Виталий обернулся: какой-то черт-легионер, дылда под два метра ростом,