Эллисон. Виктор Казанов Фёдорович

сцветным полотном. На землю падал его бледный свет, словно сквозь дымчатое стекло. Сегодня обещали дождь, но я не верил синоптикам. Они всегда ошибаются. Но взять зонт надо – на всякий случай. Вдруг пригодится.

      Расскажу немного о себе. Меня зовут Джеймс Стивенсон. Мне тридцать пять лет. Я родился в Англии, живу в Лондоне. С детства увлекаюсь литературой и журналистикой. Люблю читать Толстого, Кафку, Камю. Даже пытался писать рассказы, в котором главный герой страдает от душевных мук. Получалось. Их публиковали в школьной газете. Директор лично подходил и жал руку. Однако, я пошёл совсем другим путём. Вместо книг и статей я работаю в одной конторке, которая занимается всякими экономическими бумажками. Раньше работал в книжном издательстве, но вспоминать об этом не буду, очень больно. Может быть, объяснюсь позже.

      Встав с кровати, я направился в ванную. Нажав на клавишу выключателя, тусклый свет лампочки выхватил из темноты моё лицо: отекшее, с щетиной, с синяками под глазами. Мне тридцать пять лет, а уже имею такой внешний вид. Какой ужас! Уход Эллис сделал меня молодым стариком. Ну, конечно-же, надо объяснится, чтобы не задавалось лишних вопросов. Но обо всём позже. А сейчас – умывание. Холодная вода на мгновение развеяла сонливость и чуть-чуть улучшило внешний вид. Вроде бы. Зубы чистить не стал – не успел. После умывания пошёл на кухню.

      Открыв холодильник, желто-оранжевый свет лампочки осветил полки. Сосиски, яйца, масло. Не много, но и не мало. На неделю хватало. Взял масло. Много есть не стал. В семь надо быть на работе, иначе Фернандес не простит. Он не терпит опозданий. Чайник закипел. Я заварил себе кофе и сделал бутерброды с маслом и сахаром – минимальный завтрак. Раньше Эллис готовила яичницу с сосисками, которые я очень любил. Теперь её нет. Три дня прошло. Я ещё не привык к тишине. На часах было шесть пятнадцать. Автобус уже подъезжал к остановке. Ринувшись в комнату, не доев и бутерброда, я одел синюю рубашку и серые брюки. Это была рабочая одежда. Накинув куртку и взяв сумку с документами, я вышел из квартиры, закрыв её на ключ. Бутерброды так и остались лежать на тарелке.

      Автобус подъехал вовремя. Огромная толпа людей разного сорта пыталась протиснуться в дверной проём. Среди них был я. Пройдя сквозь толстую старуху и борзых школьников, и сев на случайное свободное место, водитель тут же нажал на газ, будто ждав, пока я сяду, и автобус тронулся с места. Город проплывал за окном: мясная лавка Роби располагалась на соседней улице с страховой тёти Сьюзан, а проехав несколько метров и повернув направо стояла черная вывеска с белыми буквами похоронного бюро мистера Смита. Оно организовало похороны Эллис.

      Наконец, автобус прибыл к остановке, позади которой возвышалось вверх серое здание с темными окнами, сквозь которые были видны бледные свечения напольных ламп. Выбравшись из автобуса, я направился к входу в здание. Показав помятый пропуск толстому охраннику Джону, мне предстоял лифт. Он как всегда был душен и полон людьми. Главная цель – достичь восьмого этажа. Я вошёл в него. Толстяк Джордж изливался потом, стоя рядом с молодой бухгалтершей Джессикой Стрендж и стажером Майклом Дрю. Они все вместе теснились, из-за чего Джорджу было жарко. Войдя в лифт, за мной последовала толпа рабочих, которым тоже надо на восьмой этаж. Спустя несколько минут лифт достиг его.

      И вот, я уже в офисе. Около моего рабочего места располагался стол, за котором сидел невысокий мужчина лет двадцати пяти в белой кофте с красным швом и очках. Это был Эдди Леймон, мой приятель. Увидев меня, он встал и подошёл ко мне, протянув руку. Я ответил взаимностью. Я сел за своё рабочее место. Около принтера красовался портрет Эллис. Милая, красивая улыбка находилась на гладком, ухоженном лице, которое смотрело на меня. Я засмотрелся на него. Было грустно, но терпимо. Выдержу. Эдди попытался взять портрет и убрать его. Я не позволил.

      – Оставь его. Я не хочу потерять ее окончательно.

      Эдди послушно вернул портрет на место и сел за свой стол. Вдруг из кабинета вышел Фернандес. Как всегда злой и недовольный. Он увидел меня и подошёл. Выразил соболезнования. Я кивнул. Эти слова уже ничего не значили. Мне было на них всё равно. В течение этих трёх дней я накопил достаточно соболезнований и сочувствий.

      Началась работа. Толстяк Джордж, принес на стол стопку бумаги. Это были документы, которые я должен разобрать к обеду. Но не смог. Их было слишком много. На момент меня накинули возмущения – у меня умер близкий человек, почему мне не могут дать какую-нибудь маленькую работу? Но видимо, всем было безразлично. Надо жить, а иначе засохнешь как цветок без воды. Так говорила Эллис. Мне очень не хватает этих слов.

      – Может, дашь мне половину своих бумаг? – повернулся ко мне Эдди. – Всё таки, тебе сейчас тяжело.

      – Нет, спасибо, Эд. Тут немного. Я справлюсь. – ответил я ему, одновременно проверяя документ. Эдди повернулся к своему экрану.

      Спустя несколько часов настал обед. Очередь в столовой растянулась, казалось, на метр. Я успел взять еду первым. На подносе лежала жареная рыба, картошка, и стакан с соком. Эдди ел свой суп, принесенный из дома. Вдруг он обратился ко мне:

      – Джей, если тебе нужна помощь…

      – Я справлюсь. – резко остановил его. Тот возмущенно