Гений. Алексей Слаповский

огорчился Вагнер, но огорчился весело.

      – Потому что все равно, что вы написали. Вы не то написали, что подумали, а то, что придумали. Какой-нибудь перпендикуляр. Потому что, хотя вам чуда хочется, вы его боитесь и не хотите, чтобы оно было.

      – Ну, это ты зря! – возразил Вагнер. – Если так рассуждать, получится, что я и вылечиться не хочу?

      – Не хотите. Никто не хочет лечиться. Болезнь людей оправдывает, а им всегда нужно какое-нибудь оправдание.

      – И ведь опять попал, – с неудовольствием удивился Вагнер. – И насчет меня, и вообще – да, согласен, люди оправдание ищут себе. Всегда.

      Аркадий развернул бумажку. Он надеялся, что там и впрямь будет слово «перпендикуляр», но там было «кирпич».

      – Почему кирпич? – спросил Аркадий.

      – Черт его знает. Может, потому, что дачу строю. Старую продал, участок маленький, сама дачка маленькая, а у меня два сына-бездельника, старший женат уже, внучку мне родил, пространство требуется.

      – Давайте теперь я попробую, – предложил Аркадий. – Напишу, о чем думаю, а ты, Женя, угадай. Я врать не буду.

      – Зачем пробовать? Ты напишешь: Светлана, – сказал Евгений.

      Вагнер кашлянул и прикурил вторую сигарету от первой. Упоминание имени Светланы было ему неприятно.

      – А вдруг я что-то другое напишу? – сопротивлялся фатальности Аркадий.

      – Все другое будет неправда, потому что ты о ней думаешь.

      – Да, я о ней думаю, – подтвердил Аркадий, обращаясь к Вагнеру, и в голосе слышался вызов.

      Вагнер это уловил и встал со ступеньки.

      – Работать пора. Ты идешь?

      – Вы мне? – не поверил Аркадий.

      – А кому еще? Родственник твой, может, и гений, но явно же человек неадекватный. На инвалидности, наверно?

      – Да, – сказал Евгений.

      – Вот, и я людей насквозь вижу!

      – Нет, Яков Матвеевич, давайте уточним! – потребовал Аркадий. – Я не против работать, но что нам делать с ситуацией?

      – Именно! – поднял палец Вагнер. – Ситуация, правильное слово! Ситуация такая, Аркадий, что поселок на пороге новой жизни. Ты слышал, что опять возрождают идею крупного железнодорожного узла?

      – Давно говорят.

      – Раньше говорили, а теперь все серьезно. Думаешь, почему к нам уже сейчас приехали люди из Москвы? Что они тут готовят, для кого? И весь поселок понимает, что надо напрячься и быть заодно! И тут явилась твоя Светлана…

      – Она не моя.

      – Явилась, – нажал Вагнер, – и устроила с твоей помощью то, за что мне еще отвечать придется! Но я в данном случае не о себе думаю, а о перспективах новой жизни для людей!

      – Соврал Яков Матвеевич, привычно веря в собственное вранье, – повествовательно произнес Евгений, будто он был учитель и диктовал школьникам в солнечном и слегка по-утреннему сонном осеннем классе что-то приятное о природе из Тургенева или Пришвина.

      – Сам ты врешь! – разозлился Вагнер. – Если бы я о людях не думал, зачем мне эта работа? Дети выросли, сами себя обеспечат, пенсия у меня уже сейчас получается приличная, да