Полное собрание стихотворений. Владимир Сергеевич Соловьев

твою расцвел и зашумел,

      И сам орел поэзии родимой

      К тебе с высот невидимых слетел.[4]

      Октябрь 1884

      «От пламени страстей, нечистых и жестоких…»

      От пламени страстей, нечистых и жестоких,

      От злобных помыслов и лживой суеты

      Не исцелит нас жар порывов одиноких,

      Не унесет побег тоскующей мечты.

      Не средь житейской мертвенной пустыни,

      Не на распутье праздных дум и слов

      Найти нам путь к утраченной святыне,

      Напасть на след потерянных богов.

      Не нужно их! В безмерной благостыне

      Наш бог земли своей не покидал

      И всем единый путь от низменной гордыни

      К смиренной высоте открыл и указал.

      И не колеблются Сионские твердыни,

      Саронских пышных роз не меркнет красота,

      И над живой водой, в таинственной долине,

      Святая лилия нетленна и чиста.

      23 декабря 1884

      L'ONDA DAL MAR' DIVISA[5]

      Волна в разлуке с морем

      Не ведает покою,

      Ключом ли бьет кипучим,

      Иль катится рекою, —

      Всё ропщет и вздыхает,

      В цепях и на просторе,

      Тоскуя по безбрежном,

      Бездонном синем море.

      1884

      «Пора весенних гроз еще не миновала…»

      Посвящается В. Л. Величко

      Пора весенних гроз еще не миновала,

      А уж зима пришла,

      И старость ранняя нежданно рассказала,

      Что жизнь свое взяла.

      И над обрывами бесцельного блужданья

      Повис седой туман.

      Душа не чувствует бывалого страданья,

      Не помнит старых ран.

      И, воздух горный радостно вдыхая,

      Я в новый путь готов,

      Далёко от цветов увянувшего мая,

      От жарких летних снов.

      Начало января 1885

      «Восторг души расчетливым обманом…»

      Восторг души расчетливым обманом

      И речью рабскою – живой язык богов,

      Святыню муз – шумящим балаганом

      Он заменил и обманул глупцов.

      Когда же сам, разбит, разочарован,

      Тоскуя, вспомнил он святую красоту,

      Бессильный ум, к земной пыли прикован,

      Напрасно призывал нетленную мечту.

      Былой любви пленительные звуки

      Вложить в скорбящий стих напрасно он хотел.

      Не поднялись коснеющие руки,

      И бледный призрак тихо отлетел.

      Январь 1885

      «Там, под липой, у решетки…»

      Там, под липой, у решетки,

      Мне назначено свиданье.

      Я иду, как агнец кроткий,

      Обреченный на закланье.

      Всё как прежде: по высотам

      Звезды старые моргают,

      И в кустах по старым нотам

      Соловьи концерт играют.

      Я порядка не нарушу…

      Но имей же состраданье!

      Не томи мою ты душу,

      Отпусти на покаянье!

      1886

      В землю обетованную

      Посв<ящается>

4

А. А. Фет, которого исключительное дарование как лирика было по справедливости оценено в начале его литературного поприща, подвергся затем продолжительному гонению и глумлению по причинам, не имеющим никакого отношения к поэзии. Лишь в последнее десятилетие своей жизни этот несравненный поэт, которым должна гордиться наша литература, снова приобрел благосклонность читателей и критиков. Первым публичным выражением этой перемены в отношении к нему было суждение Академии наук, удостоившей полной Пушкинской премии его переводы из Горация и Гете. Это признание его заслуг имело для Фета особенное значение потому, что было связано с именем боготворимого им Пушкина (сюда относятся слова «сам орел поэзии родимой»).

5

Волна, разлученная с морем (итал.)