Надежда для Бирюка. Наталия Романова

прихожая, переходящая в ещё более просторный холл, откуда шло несколько дверей и лестница на второй этаж. Современный ремонт, не новомодный, без кричащих деталей интерьера. Обои, немногочисленная мебель – всё добротное, основательное какое-то.

      А уж если сравнить с тем, где сейчас живём мы с Ладой – особняк на озере Рица, честное слово.

      Главное же – чистота, скрипучий порядок, будто здесь не трое детей живут, а клининговая компания демонстрирует навыки своих сотрудников, под надзором музейных работников, которые ревностно следят, чтобы каждый экспонат был на строго отведённом месте.

      Как-то неправильно это ощущалось… странно до холодящих мурашек вдоль спины.

      Невольно я передёрнула плечами, быстро взяла себя в руки.

      Мои ощущения – только мои ощущения.

      По лестнице спускалась уже знакомая Василиса. В трикотажном домашнем костюмчике, тонких носочках, завязанной вокруг головы косичкой, словно маленькая женщина, не ребёнок.

      – Здравствуйте, – поздоровалась Василиса, стрельнув в брата недовольным взглядом, тот мгновенно открыл передо мной дверь в одну из комнат.

      Я разулась, устроила свой пуховик на вешалке, кинув взгляд на мужские ботинки в обувнице. Прошла за мальчиком и скрывшейся из вида Василисой.

      Обычная комната. На окнах домашние растения в глиняных горшках, полупрозрачный, белоснежный тюль. Просторный диван вдоль стены, многофункциональный тренажёр.

      Модульная стенка, полупустые полки, без каких-либо сувениров, мелочей, которыми обычно украшают жильё, лишь пара книг, как успела заметить, не развлекательные.

      Отсутствие телевизора, умной колонки, музыкального центра, главное – игрушек.

      Единственное, что бросалось в глаза – иконы в правом углу.

      Стоящие трое детей были словно взяты напрокат. Смотрелись чужеродными объектами в интерьере.

      – Где я могу помыть руки? – спросила я.

      – Пойдёмте, – буркнула Василиса, вручив малыша брату, тот подхватил уверенно, будто единственное, что делал, помимо учёбы – нянчил брата.

      В ванной комнате следы пребывания детей в жизни хозяина дома нашлись, но стояли на полке, как на выставке, будто этими резиновыми уточками, дракончиками, пластиковыми корабликами не пользовались. Словно разрешалось только смотреть.

      Осмотр карапуза Владимира Митрофановича двух с половиной лет выявил ветряную оспу, ветрянку, по-простому.

      Переносил он заболевание пока легко, развит был по возрасту. Действительно непоседливый, прямо как его старший брат, который раз сорок встал, сел, прошёлся по кругу, пока я проводила осмотр.

      Василиса же бросала на него недовольные взгляды, время от времени шёпотом призывая остановиться.

      – Взрослые, кто-нибудь есть? – спросила я.

      – Папка должен скоро вернуться, – ответила Василиса. – Вы скажите, что нужно, я запомню.

      – И часто вы одни остаётесь? – поинтересовалась я между делом.

      – Сейчас