Надежда для Бирюка. Наталия Романова

ских сабо, протянула ноги в тёплых носках к электрообогревателю.

      – Два человека да старшая дочка Гучкова Митрофана.

      – Давай, – кивнула я.

      Завтра в райцентр, в ЦРБ, приём не перенесёшь, сколько бы человек ни пришло – всех надо принять.

      Мои проблемы, как человека и врача – всего лишь мои проблемы.

      Разобралась с бойким дедулей девяноста лет. Притопал своим ногами, оторвался от чистки снега во дворе, с жалобой пришёл. Внуки совсем допекли, говорят, в больницу надо, врачам показаться, о здоровье подумать, сил нет никаких с неугомонными.

      В райцентр он, конечно, не поедет, даль такая, в областную тем более – людей отрывать, а вот справочку, что здоров, получил бы. Не зря же ФАП открыли, доктора настоящего поставили, подумали о людях.

      Цивилизация.

      Заглянула постоянная пациентка, Тамара Степановна. Семьдесят три года, гора хронических болячек, лекарства принимает, как бог на душу положит, какие-то забывает, какие-то «не помогают».

      Зато каждую неделю на пороге кабинета с отчётом о здоровье домашнего скота – четырёх коз, тринадцати куриц, петуха и кота пришлого, откуда взялся – непонятно. Но раз пришёл, пусть живёт, не пропадать же живой душе на морозе.

      – Здравствуйте! – раздался детский голосок.

      В кабинете стояла девочка лет восьми, может чуть-чуть постарше. Куртка дисциплинированно снята в коридоре, в тёплых штанах-комбинезоне поверх флисовой кофты, на ногах бахилы. Светлые волосы примяты после шапки.

      – Здравствуй, ты одна? – посмотрела я вопросительно на ребёнка.

      В общем-то, народ здесь такой, что мог и одного ребёнка отправить, на прививку, например, или кровь сдать, но прививок сегодня быть не должно, а анализы по утрам.

      – С кем ей быть-то, – ответила за ребёнка Мария Александровна. – Случилось что, Василиса? Заболела?

      – У Вовы сыпь какая-то, – глядя на медсестру сказала Василиса. – Тётя Люда поглядела, велела врача вызывать. Она у нас была, я сюда пошла, только время много уже, она, наверное, домой уже ушла, ребятишек с садика забирать надо.

      – А Вова с кем же? – покачала головой Мария Александровна.

      – Так с Ромкой он. Взрослый уже, в школу ходит, присмотрит.

      – Подойти, – подозвала я девочку. Василису, если не ошиблась. – Давай по порядку. У кого сыпь, какая, как давно, сколько лет Вове?

      Василиса обстоятельно поведала, какая сыпь, кому сколько лет.

      Вове два с половиной, Роме семь, а ей – девять. Почти.

      Сыпь после обеда появилась, тётя Люда привела Вову, как договаривались, когда Василиса из школы вернулась, через несколько часов и появилась. Температуры нет, горло вроде не красное, он же шебутной, крутится всё время, посмотреть не даёт.

      По жопе бы надавать, так орать начнёт на всё село, а у неё уроки и ужин надо приготовить. Некогда сопли вытирать.

      – Придёте? – выдала Василиса, хмуро посмотрев на меня.

      – Приду, – вздохнула я.

      – Спаси Христос, – встала Василиса со стула, развернулась, скрылась за дверью.

      – А?.. – с опозданием опомнилась я, вспомнив, что адрес-то не спросила.

      Странный визит, не по правилам. Ни документов не посмотрела, ничего не записала… «Спаси Христос» ещё, как в кино каком-то.

      – Митрофана Гучкова дочка, я скажу куда идти, – заявила Мария Александровна, не отрывая глаза от карточки, которую быстро, от руки, оформляла.

      Заносила информацию в электронную систему я в свободное время, чаще всего после приёма. Пока большой поток пациентов, справлялись, как при царе Горохе. До приезда сюда я не знала, что так можно работать… но это точно не та проблема, на которую стоит обращать внимание.

      ФАП открылся, оборудование, какое-никакое, имелось, машину выделили для дальних выездов, водителя. У жителей появилась возможность получить консультацию со специалистами из райцентра, из Красноярска, из самой Москвы. Я могла отправить пациента за высокотехнологичной медицинской помощью, выявить проблемы на ранней стадии – или не ранней, но ведь выявить, – уже отлично.

      Местные были рады и этому. Мария Александровна – счастлива вернуться к любимому делу.

      Роптать смысла не было. Всё равно изменить я ничего не могла.

      А за пять лет моей «ссылки» либо падишах помрёт, либо ишак сдохнет.

      – Ты бы попросила Толика с тобой к Гучковым съездить, постоять… мало ли, – уже одеваясь, когда я стояла в дверях, сказала Мария Александровна.

      Толик – водитель при нашем ФАПе. Дородный мужик пятидесяти пяти лет, килограммов сто тридцать весом, при росте под метр девяносто. В нашем УАЗике с красным крестом на боку он помещался с заметным трудом.

      Панибратское «Толик» подходило ему, как мне роль сельской жительницы, но для всех он был Толиком, а я… земским доктором, постоянно проживающим в селе.

      У меня и огород