Слезы Вселенной. Екатерина Островская

не постоянно, то очень часто, оборачивая свое лукавство в шутку. Шутки не всегда были смешными, но близкие прощали. Правда, людей близких у него было не так много: жена Вероника и мама, которая сейчас жила в Испании – в доме, купленном для нее Евгением. Мама всегда мечтала о доме с видом на море. В конце девяностых Евгений Аркадьевич приобрел для нее небольшую виллу в Каньяде – пригороде Валенсии. Правда, у мамы не получалось выговорить название местечка, в котором она обосновалась, и потому Аглая Виленовна сообщала всем своим оставшимся на исторической родине подружкам, что живет в Канаде. В такую даль никто из ее знакомых ехать не хотел, и поэтому ей там было немного скучно. Чтобы как-то разогнать тоску, она названивала Веронике и каждый раз жаловалась, что жизнь в Канаде просто невозможная: зимой из Африки прилетают песчаные бури, и окна приходится мыть каждый день… Окна, конечно, мыла не она, а немолодая польская вдова, проживающая вместе с Аглаей Виленовной. Полька не только мыла окна, но и готовила еду, прибиралась в доме, стирала, резалась с хозяйкой в подкидного дурака и следила за здоровьем синьоры Сориной. Следила внимательно и профессионально, так как была врачом по образованию, которое она получила в Советском Союзе, вследствие чего прекрасно знала русский язык, особенно его непечатную часть… А потому на лукавство сына хозяйки она порой отвечала резко, однако Евгений Аркадьевич терпел.

      Но, конечно, самым близким человеком для Сорина была жена Вероника. До этого у него была другая супруга, о которой Евгений не любил вспоминать вовсе. Однажды, почти четверть века назад, когда Сорины жили еще в городе, Евгений Аркадьевич на пару дней раньше вернулся домой из деловой командировки и застал жену в супружеской спальной с футболистом. Гремела музыка, тяжело дышал задыхающийся футболист, охала Анжелика, мечтательно глядя в натяжной потолок. Евгений Аркадьевич отключил звук, вернее, только музыку, потому что все остальное продолжало еще звучать.

      – Эй! – позвал тогда Евгений Аркадьевич. – Дополнительное время закончилось. Пенальти отменяются. Так что стартуй отсюда, паренек, да побыстрее. Сейчас сюда поднимаются специально обученные люди, которые сломают тебе обе ноги в нескольких местах, и тогда трындец твоей карьере.

      Футболист вскочил, а Анжелика, оставшись без прикрытия, тут же попыталась накрыть маленькими ладошками пышную грудь.

      – Женечка, – захныкала она, – это совсем не то, что ты думаешь.

      Но муж даже не посмотрел на нее.

      – Бабу с собой забери! – приказал футболисту Сорин и обернулся к жене: – У тебя на все про все одна минута, и время уже пошло.

      Первая жена попыталась забрать с собой три шубы, вечернее платье, драгоценности и еще кое-что. Драгоценности Сорин не дал вынести, как и шубы. Он сам облачил жену в свой старый пуховик и дал ей красные валенки своей мамы, которые неизвестно как оказались в их гардеробной. За окнами город умывался осенним дождем. Было начало октября. Именно в тот день в жизни Сорина произошли два знаменательных события: во-первых, без потерь расстался с неверной женой… То есть это было