Бесшумная смерть. Эдуард Хруцкий

и ковры отменные, но все же что-то постоянно раздражало Новожилова.

      Он зажег свет в гостиной, достал из бара бутылку кампари, плеснул на донышко бокала.

      Начальство прибыло, когда часы отбили два тридцать.

      – Здорово, Юра. Что за срочность?

      – Понимаешь, вот какие дела.

      И Новожилов пересказал не только разговор с Тарасовым, но и присовокупил к этому некоторые наблюдения последних дней.

      – Хорошо, что ты мне позвонил, – сказал вице-премьер. – Очень хорошо. Ребята из окружения Самого сильно рвутся к деньгам, они сделают все, чтобы вытолкнуть нас из этого бизнеса. Кто поддерживает Китайца, мы знаем. Значит, знаем, откуда ждать удара. А Тарасов – мелкая сошка в нашей игре. Но, как мне говорили, человек головастый и комбинатор великий. Любую гадость может как пьесу разыграть. Я встречался с нашим партнером из Амстердама, он обнаружил утечку. Пошли туда надежного человека. Надо сделать все по высшему классу.

      – А что делать с Китайцем и Тарасовым?

      – Надо подумать. Решим через пару дней. Ты помни об Амстердаме.

      – Завтра же пошлю человека.

      – Не торопись, но и не затягивай. Налей мне, что ли, твоего кампари, только льда положи побольше.

      На другой стороне улицы в машине три человека писали их разговор.

      Прошло минут сорок, и сановный гость покинул квартиру. Как только его «мерседес» скрылся за поворотом, «жигули» с техниками поехали в сторону Никитских.

      Сергей Никольский

      Он знал, что ребята из ФСБ ведут круглосуточное наблюдение за квартирой Рудермана, но он никак не мог понять, почему четко в определенное время у подъезда появляются бойцы Китайца.

      Ежедневно в пятнадцать часов. Ровно полтора часа они толкутся у дома, потом едут в «Кабачок», там сидят до двадцати двух и опять выдвигаются к дому Рудермана.

      Так повторялось уже три дня. Утром Никольский с Лепиловым обследовали подъезд, вскрыли чердак. Попасть в дом незамеченными было почти невозможно. Сергей прикрепил на двери у самого пола тоненькую черную, под цвет двери, ниточку.

      Дождавшись, когда бойцы поехали в «Кабачок», Сергей вошел в подъезд, поднялся к квартире Рудермана. Ниточка была сорвана.

      Никольский позвонил Комарову. Полковник проявил такт и чудо дипломатии – он сам приехал к Никольскому.

      – Небогатый кабинет, – сказал он, входя в комнату.

      – Небогатый, но кабинет.

      – Это точно. Ну что, Сергей Васильевич, обеспокоило тебя?

      – Я прикрепил к дверям квартиры Рудермана ниточку вчера в четырнадцать, а в семнадцать пошел проверил – она была сорвана.

      – Уборщица?

      – Исключено.

      – Пацаны?

      – Не думаю.

      – Кошки?

      – Возможно, но маловероятно.

      – Какие соображения?

      – Бойцы Китайца появляются у дома дважды. В пятнадцать и в двадцать два. В пятнадцать они дежурят часа полтора-два. В двадцать два – минут пятнадцать. Думаю, кто-то проникает в квартиру Рудермана. Его они и страхуют.

      – Интересно.