Дурман-звезда. Владимир Прягин

вставало у далеких холмов.

      – Ты задал свой вопрос. Я отвечу.

      Она говорила размеренно, не повышая голоса, как будто вокруг царила полная тишина, но он отчетливо слышал каждое слово.

      – Гори мертвым пламенем, питая живую реку. Иди во тьму, чтобы выйти к свету. Прочти волю солнца по знакам тени.

      В лицо дохнуло жаром, и за ее спиной раскрылись дымные крылья. Ясень заорал, задыхаясь:

      – Какое пламя, какая река?.. Я ничего не понял! Да погоди, постой же!

      Как ни странно, она послушалась. Снова приблизилась, и Ясень пожалел о своем порыве, потому что в ее глазах уже не было ничего человеческого – только пожар, который рвался наружу.

      – Я скажу тебе, – шептала она горячо и быстро, – главное скажу, понял? Мы все горим, и пепел сплошной вокруг. А больше нет ничего. Смотри…

      Она протянула руку открытой ладонью вверх. Потом медленно сжала пальцы, и Ясень услышал хруст – так хрустит уголек, раздавленный каблуком. Ветер слизнул с ее ладони горстку золы, развеял над степью. Сразу запахло гарью, и стало трудно дышать. Ясень глянул на небо – жженые хлопья сыпались, словно снег. По равнине мела седая поземка, под которой истлевала трава.

      Завороженный, он сделал десяток шагов вперед, а когда оглянулся, уже не увидел вестницу. Лишь мертвое дерево чернело в облаке сажи.

      Ноги не держали его. Ясень, упав на колени, услышал противный треск. Поднес к глазам руки, наблюдая, как кожа превращается в тлен, и сквозь нее проступают кости. Зола скрипела на зубах, ослепляла, но, прежде чем потерять сознание, Ясень успел подумать, что вьюга вокруг уже не серая, а лиловая.

      Сиреневый пепел.

      «Мы все горим, а больше нет ничего…»

      Венок над рекой.

      Котенок с голубой лентой…

      …Он очнулся, ощутив на лице чужое дыхание. Разлепил глаза и вздрогнул, увидев прямо перед собой клыкастую пасть. Но все же сообразил, что это конь нагнулся к нему и тычется мордой, желая привести хозяина в чувство.

      – Перестань, – буркнул Ясень, поднимаясь на ноги.

      Жеребец довольно заржал. Ярко светило солнце, тихо колыхалась трава. Воздух был прозрачный и чистый, ни малейших следов золы. Из-за ручья доносился смех.

      «Приснится же такое», – подумал Ясень. Что с ним вообще творится? Опять сморило средь бела дня. Хорошо хоть, в этот раз до вечера не проспал.

      Он взял коня по уздцы и побрел к стоянке.

      – Чего ты там круги нарезал? – полюбопытствовал Жмых. – Кусты искал, что ли? Так они вон, в другой стороне.

      – Очень остроумно, – оценил Ясень. – Может, мне дерево больше нравится.

      – Какое дерево?

      Ясень оглянулся и с трудом удержал ругательство. Ствол, под которым он только что дрых, бесследно исчез, словно его и не было.

      И как это понимать? Может, не проснулся еще?

      Он ущипнул себя за руку и зашипел от боли. Жмых посмотрел с сочувствием.

      Нет, это явно уже не сон.

      Значит, и эта… вестница… не привиделась?

      Он попытался вспомнить ее лицо, но ничего не вышло – образ в памяти расплывался, как отражение на воде. Ясень закусил губу, сосредоточился.