Развод. Растопи мое сердце, майор. Рика Ром

готова потерять сознание.

      – Эй, – слышу смутно знакомый голос, – от девушки отвалил, живо.

      Моргаю, пытаясь разглядеть мужчину. Но только силуэт плавает перед глазами. Выше Влада на пол головы, шире в плечах.

      – Пошел ты, – огрызается муж, сдавливая пальцами мою тонкую шею.

      – Проблема со слухом?

      Мужчина уже близко. Очень близко.

      Глухой удар и муж падает на асфальт.

      – Вы в порядке? – синие глаза смотрят прямиком в душу, так гипнотизирующе…

      – Ты?!?

      Картинка из сотни кусочков пазла складывается воедино. Перехватывает дыхание.

      Передо мной тот самый майор Авдеев.

      ***

      Переступаю порог родительской квартиры. Туфли мужа стоят у стенки по линеечке.

      – Влад, больше тянуть нельзя. Я рожу со дня на день. Мне и нашему сыночку нужен отец. Сколько можно жить на две семьи? Поговори уже со своей воблой сушеной.

      Голос, звучащий эхом до боли знаком. Такой паточный, льстивый. Я снимаю туфли и плетусь на носочках в пустой зал.

      – Скоро поговорю с Анькой. Мне самому надоело. Она мне обрыгла уже до чертиков. Видеть ее не могу. А трахать тем более. Бревно бревном. Да и фигура не сравнится с твоими формами. Ты у меня сочная девочка, а она доска два соска.

      Выглядываю из–за угла. Вижу Влада в расстегнутой рубашке и ЕЁ. Нашу бывшую горничную Вику. Стоит, сияет, заманчиво улыбается моему мужу. Ее удлиненная кофточка распахнута, объемная грудь практически вываливается из лифчика. Огромный живот втиснут в черные легинсы, аж пупок выпирает сквозь ткань.

      Беременна…срок на финишной прямой…

      Меня пробивает током. Мощный разряд проходит от пят до макушки. Каждый миллиметр кожи подвергнут ожогам.

      Я ни жива, ни мертва…

      Вика ждет малыша от Влада. От моего Влада!

      – Потому что ты меня любишь, зай. Поэтому тебе во мне всё нравится и возбуждает. А она? Давно надо было вышвырнуть ее на хрен.

      – Погоди, квартирку только отхапаем по дешевке. Всего–то пара дней осталось. Мой подставной риэлтор почти сбил цену ниже плинтуса. Все–таки твоя идея с жилищной инспекцией сработала. Анька ни черта не заподозрила. Верит мне на слово, дура.

      Сердце переворачивается в груди. Я выхожу из–за угла, всеми силами сдерживая себя в узде. Лаковые «лодочки» скрипят под пальцами. Так и хочется поочередно запулить в них. И чтоб каблук в лоб вонзился.

      – Дура, да? Вот какого ты обо мне мнения, любимый. – Ласковое обращение выделяю особенно нежным тоном.

      Они столбенеют. Их лица сереют и вытягиваются в бесформенной гримасе шока. Глазки меркнут, ищут точку опоры.

      – Анют?

      Влад лопочет по–детски. А Вика трусливо прячется за ним, сжимаясь в тугой комочек. Только сивые пряди торчат за его плечом.

      – Что Анют? А? Что ты мне можешь сказать на все это? Что?!

      Развожу руками, с губ срывается истеричный смешок. Он мое прикрытие, мой щит. Я не моргаю, боясь выпустить слезы, которые они оба не заслуживают увидеть.

      – Еще заплачь. Это будет верхом твоего мастерства. Гребаная королева драмы.

      Влад нацепляет саркастическую улыбочку. Уголки не по–мужски пухлых губ ползут вверх.

      – Не дождешься! – бросаю в него туфлю и попадаю точно в грудь. – Не пророню ни одной слезинки!

      – Анна Витальевна, успокойтесь, пожалуйста…– мямлит пигалица, приносившая нам завтрак в постель целых два года.

      – Закрой рот! Скажешь, еще хоть слово…

      Замахиваюсь второй туфлей, волосы на голове вспыхивают янтарным пламенем от злости. Муж в долю секунды оказывается рядом, выхватывает дорогущую обувь и цепляет меня за воротник пальто с кривым оскалом.

      – Придушу, слышишь! – пуляет трофей в никуда. Даже отзвука не слышно.

      – Любишь ее? Отцом готовишься стать? А от меня детей не хотел. Рано, Анют, не время. Мы еще так молоды. А ей–то сколько? Двадцать хоть есть?

      – Пасть завали. Пока я тебя, – крепче скручивает кашемировую ткань. – Пока я тебя, бл…из окна не выкинул!

      – Давай! Квартира же почти в кармане, да и новая жена с ребенком уже на горизонте маячат.

      Меня обуревает неприкрытое отвращение. Смотрю на некогда красивое лицо мужа. На четкую ямочку на подбородке, на широкий нос и узкий лоб, который прямо сейчас прикрывает темная челка.

      Я же его люблю…любила…После смерти родителей, он стал моим самым родным человечком, огонечком в ночи. Я бежала домой после работы, старалась провести с ним любую свободную минутку. А он делал детей с несмышленой девицей, раскатавшей губу на богатого дяденьку.

      – Замолкни, Ань. Честное слово, не вынуждай меня.

      Без каблуков я гном. Но сейчас во мне столько гнева, что он придает мне несколько сантиметров роста.

      – Отпусти меня.

      – С превеликим удовольствием!

      Отшвыривает