«Пятая колонна» Российской империи. От масонов до революционеров. Валерий Шамбаров

«черносотенстве», обрушились преследования.

      Таким образом, власть сама оторвала себя от народа. В этом оторванном мирке действовало особое «информационное поле». Оно питалось потоками подтасовок из той же либеральной прессы, питалось «общественными мнениями», требовавшими реформ. Министр внутренних дел А. Г. Булыгин предлагал согласиться на умеренные уступки, создать Думу с совещательными правами. Куда там, подобный вариант дружно отмели все слои оппозиции. Но Витте обрабатывал других министров, придворных, привлек на свою сторону даже царских родственников. В общем, сумел «дожать» Николая II. 17 октября был издан Манифест, которым император даровал народу «незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов». Создавался законодательный парламент – Государственная дума. Объявлялась всеобщая политическая амнистия.

      Но выясняется, что… революционеры заранее знали о том, что царь подпишет подобный документ! Знали и примерные сроки подписания! Например, Свердлов еще в сентябре уверенно говорил своей жене Новгородцевой – скоро откроется возможность перейти на легальное положение. А Троцкий продолжал трусливо прятаться. Но 14–15 октября вернулся в Петербург! Буквально накануне Манифеста и амнистии «политическим», в том числе и ему самому. К этому же моменту в столице вынырнул Парвус. Они с ходу развернули бурную деятельность. Причем лидировал Парвус. На него были завязаны финансовые потоки, и уже явно не японские. Японцам для революции было больше незачем платить, да и нечем после тяжелой войны. А деньги шли немалые. На эти средства Парвус наладил выпуск «Рабочей газеты», «Начала», «Известий» – их стали печатать такими массовыми тиражами, что буквально завалили ими Питер и Москву. В газетах публиковались статьи Троцкого, других российских революционеров, австро-германских социалистов – Адлера, Каутского, Клары Цеткин, Розы Люксембург. Через эти издания осуществлялись и некоторые махинации. Опубликовав фальшивку, так называемый «финансовый манифест», Парвус сумел обвалить курс русских ценных бумаг, на чем очень крупно погрели руки западные банкиры. Уж конечно, Парвус при этом не забыл и собственный карман.

      А Троцкого взялись интенсивно «раскручивать». Приехал он перед подписанием Манифеста совсем не случайно. Для него придумали очень выигрышный трюк. Сразу же после подписания исторического документа на массовом митинге он театральным жестом разорвал Манифест. Дескать, в подачках не нуждаемся! И Льва Давидовича, никому еще не известного, не имеющего никаких заслуг, теневые режиссеры протолкнули на пост заместителя председателя Петроградского Совета.

      Хотя настоящая иерархия действующих лиц скрывалась от посторонних. Председателем Петербургского Совета был избран Хрусталев-Носарь. Недалекий и неумный адвокат, получивший известность на судебных процессах, где он защищал рабочих, привлеченных