Я иду искать. Макс Фрай

иначе говоря, приносит удачу. Но на тебя эта их естественная реакция не накладывает никаких дополнительных обязательств. Мне казалось, ты это и сам прекрасно понимаешь. Во всяком случае, прежде ты не считал себя обязанным всю жизнь опекать каждого, кому имел неосторожность понравиться.

      – Опекать, не опекать, а все-таки время от времени интересоваться их делами мог бы, – вздохнул я.

      – Они тоже могли, – пожал плечами мой друг. – Никто не мешал твоим юным приятелям прислать тебе зов и рассказать о своих делах, или попросить совета. Можно сколько угодно оправдываться стеснительностью или опасением показаться назойливыми, но, на мой взгляд, если человек не сделал чего-то настолько простого в исполнении, значит, недостаточно этого хотел. До сих пор ты придерживался сходной позиции. Что это вдруг с тобой стряслось?

      – Нннууу… – протянул я. И уже приготовился повторить на бис свои покаянные рассуждения, на три четверти состоящие из скорбных междометий, но Шурф внезапно сменил тему.

      – Уандукская магия – очень интересная штука, – задумчиво сказал он. – У нас о ней очень мало знают – прежде всего потому, что не слишком интересуются. Высокомерная уверенность, будто вдали от Сердца Мира ничего интересного происходить не может, имеет власть даже над лучшими из умов; собственно, мне самому понадобилось немало времени, целый хор авторитетных мнений и несколько чрезвычайно вдохновляющих практик, чтобы окончательно избавиться от этого заблуждения.

      – Ты это к чему? – насторожился я.

      Но Шурф только отмахнулся. Дескать, сейчас сам поймешь.

      – Древние кейифайские колдуны, чье наследие лежит в основе современных магических практик Уандука, придавали огромное значение эмоциональной сфере и стремились установить над ней полный контроль. «Глупец стремится к власти над чужим телом, кошельком и умом, мудрец – только к власти над чужим сердцем, ибо сердце приведет с собой и ум, и тело, и кошелек», – так семнадцать тысяч лет назад писал в наставлении сыновьям выдающийся мыслитель и чародей своего времени, предок нынешнего куманского халифа Удара цуан Афия. И, как ты понимаешь, теоретическими рассуждениями он и его коллеги не ограничивались. За минувшие тысячелетия уандукские маги создали неисчислимое множество способов влиять на настроение, чувства и переживания других людей. Собственно, уандукская любовная магия, получившая у нас довольно широкую известность благодаря обостренному интересу обывателей к этой теме – всего лишь небольшая часть обширной области знаний об устройстве психики человека и приемов, позволяющих сознательно ею управлять.

      Я не стал снова спрашивать: «Ты это к чему?» – но если бы умел превращаться в гигантский вопросительный знак, сделал бы это безотлагательно.

      – Вынужден признать, что мои познания в уандукской магии крайне поверхностны и ограничены вполне общедоступными сведениями, – сказал сэр Шурф. – Но даже их достаточно для подозрения, что ты стал жертвой одного из чрезвычайно простых