Секреты семьи Леконт. Анастасия Волжская

и без того возмутительно богатых, на совсем недосягаемые высоты. Ходили, конечно, слухи, что чума была разработана и выпущена из лабораторий самих Леконтов – иначе как бы им так быстро удалось создать чудо-вакцину? Но расследования не выходили дальше желтых газет, а с журналистами, слишком близко подбиравшимися к эльмарам, происходило… всякое.

      Я без труда нашла взглядом нужный заголовок на стене над столом.

      «Леконты: спасители или чудовища?» – спрашивали черные буквы с пожелтевшей бумаги десятилетней давности. Пару месяцев назад мне удалось найти в Риже автора этой статьи, Эжена Леру, и поговорить с ним. Старик, потомок юрких и прозорливых флерусов, упрятанный сердобольными родственниками в сумасшедший дом, рассказал такое, от чего волосы встали дыбом.

      По его словам, магия эльмаров была так же сильна в Леконтах, как и в их могущественных предках. И они не только сохранили ее, но и не гнушались использовать, если это сулило выгоду. Влияли на людей, развязывали войны, создавали болезни.

      Бред. Но… если подумать, как мало мы, далекие потомки волшебных существ, знали о немногочисленных кланах эльмаров, и вспомнить, что случилось с Дельфиной, может, не такой уж и бред.

      И я не отступлюсь, пока это не выясню.

* * *

      Ботинки в угол.

      Плащ на крючок.

      Достав из кармана фотоаппарат, я бросила быстрый взгляд на счетчик кадров. Провела пальцем по колесику перемотки и с удовлетворением услышала тихий шорох пленки, втянувшейся в катушку.

      Щелк.

      Готово. Теперь можно было заняться проявкой.

      Плотно захлопнуть дверь.

      В полной темноте вынуть пленку, перемотав ее на катушку проявочного бачка.

      Двадцать семь – ни больше ни меньше – круговых движений, и еще одно, чтобы погрузить катушку в светонепроницаемую колбу.

      Дальше – проявитель, стоп-раствор и закрепитель. Последний – словно напоминая о прежних волшебных временах – назывался «пыльцой нимфалиды».

      Залив в проявочный бачок раствор, я беззвучно зашевелила губами, отсчитывая секунды между взбалтываниями.

      Один. Два… Тридцать.

      За тонкой стенкой слева послышался грохот – хлопнула дверь соседней квартиры. Зацокали каблуки старой Эдит, раздалось шипение пластинки, и дребезжащий голос популярной рижской певицы затянул, что она ни о чем не жалеет. И, словно ответом, из квартиры справа на всю катушку загрохотала электронная гитара, которой вторил женский смех – Серж и Клод снова притащили девиц, чтобы развлекаться до утра. В квартире хозяйки пансиона залаяла собака, этажом ниже заплакал ребенок.

      Я закатила глаза. Ну, началось.

      Сто один. Сто два…

      В пол ударила швабра.

      – Кайя Арлетт! – услышала я разнесшийся по водопроводным трубам сварливый голос. – Сколько раз я просила не таскать в квартиру мужиков и сделать музыку тише! Хватит плясать на моих старых костях! Выселю!

      Я дернула