Дожить до весны. Влада Ольховская

толкового адвоката.

      При этом полиция не зациклилась на одном лишь Коханове – Жанну и девочек продолжали искать с тех пор, как подтвердилось их исчезновение. Леса осматривали представители правопорядка и волонтеры, туда привели собак, однако толку пока не было. Три человека как будто растворились в воздухе. Судя по уверенности Григория, он нашел надежный способ спрятать тела, знал, что, если жертвы не будут обнаружены, история его семьи останется делом о загадочном исчезновении – но не об убийстве.

      Теперь Матвею и Таисе предстояло разговорить подозреваемого, выяснить, куда он дел трупы, и тогда расследование пойдет по-другому. Матвей не сомневался, что получится: это по местным меркам Коханов стал чуть ли не преступным гением, на самом деле тут скорее вопрос времени.

      Причем время это Матвей надеялся сократить. Он уже знал, что поговорить с Кохановым получится только вечером, и к этому моменту профайлеру предстояло выбрать стратегию, определить, какой подход сработает быстрее всего. Поэтому, как только они добрались до дома, арендованного для них полицией, Матвей разложил на столе все материалы и включил ноутбук, надеясь отыскать среди текстов и видео подсказки, способные стать ключевыми.

      Он ожидал, что Таиса использует это время для отдыха, она ведь толком не спала. Однако ее это дело тоже не отпускало, она присоединилась к Матвею почти сразу, устроилась в кресле. На экран ноутбука она больше не смотрела, ее взгляд был устремлен в окно, за которым и не думал останавливаться холодный дождь, обозначавший границу весны и зимы.

      – Ты веришь, что он это сделал? – тихо спросила Таиса.

      – Убил свою семью? Верю. Я не вижу причин не верить.

      – А как же… его дети? Трое его детей! Девочки эти, мальчик, который вот-вот должен был родиться… Как он мог их убить?

      – Ты прекрасно знаешь, что это не единичный случай. Обязательная родительская любовь – миф. Хватает… индивидуумов, которые ею просто не наделены, они не могут ее развить, да и не пытаются.

      – Я понимаю, я все это знаю, но… Даже если отстраниться от того, что это его дети… Все равно ведь дети! Старшей – только семь лет! Как он мог сначала ждать ее, потом воспитывать… и – убить! Ну нет же!

      Матвею хотелось поддержать ее, сказать, что это неправильно и так не должно быть. Только вот подобные разговоры он считал напрасной тратой времени. Да, неправильно. Да, не должно быть. Но как чужие возмущения помогут несчастной маленькой девочке, с которой это уже произошло?

      Не важно, был Григорий Коханов моральным уродом всегда или стал уже после свадьбы. Лучшее, что сейчас могли сделать профайлеры – помешать ему наслаждаться жизнью так, будто ничего особенного не случилось. А ведь пока что к этому все шло! Григорий освободил себе дом, он должен был рано или поздно унаследовать деньги, принадлежащие его жене, равно как и ее бизнес. Как только адвокат добьется того, что с него снимут обвинения, он, скорее всего, уедет туда, где и общественное мнение не станет для него проблемой.

      Если