Метро 2033: Путь проклятых. Игорь Вардунас

в какой момент они с сыном стали отдаляться друг от друга? Что послужило тому причиной? Император не мог отыскать ответа. Вот чем все закончилось – изгнанием Линь Има в чужие земли. Он обрек его на верную смерть. Сможет ли он когда-нибудь простить себя? Смириться и жить с принятым решением?

      – Прости меня, Баожей, – тихо проговорил он. – Прости за сына. Я знаю, что не достоин прощения. Но иначе поступить не могу, ты бы меня поняла. Я не могу ему позволить разрушить все то, что я с таким трудом создал. В конце концов, наш мир уже давным-давно не тот. Линь Им сам выбрал свою судьбу. Кто мы все теперь, как не призраки.

      Никто не видел, как в полумраке зала по щеке Великого Императора скатилась и высохла слеза.

* * *

      Линь Има изгнали в тот же день. Старейшины, вернувшись на берег и снова посовещавшись, решили не откладывать исполнение приговора в долгий ящик.

      «Черный дракон» и «Иван Грозный», снявшись с места, переплыли расстояние, разделявшее Свальборг до острова Сувурой, на котором обитали жители «Братства пара».

      Погода, хмурившаяся с полудня, вконец испортилась, и теперь на землю оседала морось, к которой примешивались первые снежные хлопья. Все собрались возле струганого частокола, за которым тянулось небольшое поле, усаженное не до конца убранным тростником-сухостоем. Его по-прежнему охраняло поникшее на шесте-крестовине огородное пугало в облезлом ватнике и противогазе с выбитыми стеклами, с нахлобученной соломенной шляпой. Далее начинался лес, плотной стеной возвышавшийся над деревней.

      – Не повезло пацану, – цыкнул зубом Треска. – Нежить в этих чащобах его точно достанет, помяни мое слово, чувак.

      – Ну, сам виноват. Это еще мягкое наказание за то, что он сделал, – поежился стоявший рядом с ним Паштет. – Я в эти заросли точно уж больше ни ногой.

      – Но у меня же получилось, – заметила Лера.

      – Навык, – пожал плечами Треска. – Тебя Батон вон сколько лет натаскивал.

      – А он солдат.

      – И что с того? Факел рано или поздно потухнет, погода – сплошное дерьмо.

      – Огонь можно поддерживать…

      – Слушай, ты на чьей стороне, нашей или его? – возмутился Паштет. – И вообще, тихо, дай посмотреть.

      Линь Иму, которого телохранители Семиброка тем временем вывели вперед, развязали руки и сунули еще не запаленный факел.

      – Слово правителю! – громко провозгласил Турнотур.

      Собравшаяся толпа притихла. Линь Им тщетно пытался выискать среди незнакомых лиц одно-единственное.

      Великий Император не пришел, пожелав остаться на танкере.

      – За причиненный ущерб нашему народу, – громко начал Семиброк, – и диверсию, вероломно учиненную на нашей земле в Хранилище Судного Дня, по законам братства ты приговариваешься к изгнанию в Северные леса.

      Линь Им, полуобернувшись, молча слушал выступающего. Яков, то и дело стирая с лица наметаемый с неба снег, переводил.

      – Ты чужак. Но на нашей земле