Охота на Тигра 5. Отто фон Штиглиц. Андрей Готлибович Шопперт

Гони в Турцию. У меня взрывчатка и автомат.

      – Товарищ террорист это трамвай …

      – А я сказал в Турцию! – тададах по крыше вагона из шмайсера.

      – Хорошо. Хорошо. Пристегните ремни. Следующая остановка Стамбул.

      – В Хургаду, что за Стамбул.

      – Да, как скажите. Следующая остановка Хургада.

      – Это же Египет? – возглас из салона.

      – Ты куда меня сволочь везёшь? Я же сказал в Турцию!

      Да, точно «Альфа» отрабатывала захват вагона в поезде. А они со Светловым пренебрегли. Всё по лесам, да по степи, да даже по скалам лазили, а вот по трамваям, тьфу, по железнодорожным составам, нет.

      Брехт занимался с коммунисткой Адонсией в туалете их вагона водными процедурами. Старался отмыть девушку от … Ну, отмыть. Много там чего намешано и кровь в том числе, и сопли, и разные другие жидкости. Кровь-то. А врезал ей по сусальнику. Шутка. Пошла сама полоскаться, отстранив Ивана Яковлевича, твёрдой рукой, и споткнулась на полдороги. Упала и пятачком своим длиннющим горбоносым прямо о ручку двери в купе следующее по ходу. Расквасила, и так расквасила, что на сторону нос свернула, теперь будет длинный, горбатый и кривой. Будет, что внукам рассказать, если выживет, и внуки эти появятся.

      – Бабуль, а чего у тебя нос кривой?

      – Это я внучок принимала участие в захвате генерала Франко.

      – Захватила? У нас дедушку звали Франка?

      – Нет. Не захватила. Дедушку у вас звать Федька Леший, а по-итальянски Франческо Дель Боско. Там в вагоне при захвате пол был скользкий.

      – Дела … А дедушка был боевой? – и козявку из носа да в рот.

      – Дедушка у вас был говнюк. Вот же ж. Сказала гадость – вот тебе и радость. Не слушайте. Это такая испанская поговорка.

      – Почему?

      – Погиб он. Оставил меня одну с вашим папкой и тёткой Анной. Моряк был героический ваш дедушка. Торпедист был на торпедоносце. Торпедами стрелял из торпедных аппаратов.

      – Героический?

      – Да, у него даже орден есть. Сам Калинин награждал и руку жал.

      – Здорово. Покажь.

      – Утонул. Орден. Вместе с дедушкой. – И кулаком слезу к носу кривому погнала.

      Одним словом, умывает он кровавые сопли на личике Адонсии, и тут как шарахнет. Как бабахнет. Как заскрежещет. Как … Как всё кувырком закувыркалось. Не долго. Один оборот. А звук скрежетания дальше понёсся. Брехт упал сначала плечом на дверь и вышиб замок хлипкий. Потом его стало вверх ногами разворачивать. Спасло то, что там трубы всякие в туалете, и Иван Яковлевич за одну из них уцепился, оказалась от титана с кипятком. Но этого мгновения, пока не бросил, хватило. Головой легонько стукнулся о потолок и стал падать на другой бок, вторая-то рука занята, он испанку под мышки поддерживал. Не бросил, хоть и не своя ноша. Ногами оба врезались в окно и вышибли его. А вагон снова стал наклоняться, надеясь на колёса встать, чуть момента инерции не хватило, почти встал, но потом снова на бок лёг. Брехт рукой за всё подряд