Тютюнин против инопланетян. Алекс Орлов

её осмотрел.

      – Это мы выясним.

      – Как ты выяснишь?

      – Спрошу у бабушек-знахарок.

      – Где же в городе взять знахарок?

      – Э, да ты чего, газет не читаешь? Они же, эти бабушки, объявления дают.

      – Все равно я опасаюсь, – покачал головой Тютюнин. – А вдруг эти настойки ещё злее станут, и не вернёмся мы тогда домой никогда…

      – Мы на собаках проверять будем.

      – На собаках? Мы уже проверяли на собаках, и что получилось?

      Окуркин виновато пожал плечами, вспомнив, как они потчевали фильтрованным спиртом бультерьера Дросселя.

      Дроссель отлично себя чувствовал, а потом убежал. Окуркин думал, что все в порядке, и они с Серёгой выпили, а потом началось такое, что просто ужас.

      – Фигня все это. Ты лучше мне вот что скажи, Леха… – задумчиво произнёс Тютюнин.

      – Ну?

      – Что такое энтропия?

      – Это когда понос.

      – Нет, понос – это диарея.

      – Из какой хоть оперы, намекни.

      – Да я тоже не знаю, – признался Тютюнин. – Знаю только, что она все время растёт и от этого дихлофос испаряется.

      Они посидели в воде ещё немного, потом откуда-то издалека, будто волнами, стал накатываться странный шум, словно к речке приближалась степная конница.

      – Уходить пора, – сказал Леха и поднялся со дна.

      – А чего это? спросил Сергей, тоже становясь на ноги.

      – Дети. В лагере тихий час закончился. Сейчас прибегут и будут динамитом рыбу глушить…

      – Да ладно тебе, – не поверил Тютюнин, однако вслед за Окуркиным пошёл вверх по обрывистому бережку.

      Когда Окуркин и Тютюнин, наскоро одевшись, отъезжали от Каменки, на реке прогремел взрыв и столб грязной воды поднялся до макушек деревьев.

      – Вот это да! – воскликнул Сергей.

      – А ты думал, – усмехнулся Леха. – Я же говорил – лагерь, дети. А ты не верил.

      4

      В новый городской микрорайон Восточное Наглово Сергей и Леха добрались на «запорожце» уже к вечеру.

      С трудом пробившись через запруженные автомобилями улицы и чудом избежав внимания сотрудников ГИБДД, Окуркин остановил «лупатого» возле большой, огороженной забором ямы. На плакате, который венчал въезд на территорию строительства, сообщалось, что пуск новой станции метро «Наглово» намечен на Праздник Долгожданной Независимости, где-то во второй половине дня.

      Рядом на заборе какой-то хулиган написал мелом «После дождичка в четверг». И нарисовал неприличную картинку.

      Все это Тютюнин окинул одним взглядом, а потом засмотрелся на бетонный узел, который серым памятником нависал над огороженной территорией.

      – Это здесь работает твой знакомый? – спросил Сергей.

      – А то, – неопределённо ответил Окуркин и, выйдя из машины, включил в «запорожце» противоугонку.

      – Боишься, украдут? – поинтересовался Тютюнин.

      – Конечно. Это ж теперь… забыл, как называется. Во – раритет!

      Обойдя машину несколько раз, Леха многократно