Люблю, не брошу. Марина Белкина

с местным сыроделом Джакомо, который сам торговал своим товаром. Он угощал их домашним вином, смотрел на Нину глазами, блестящими как маслины, целовал собранные в горстку кончики пальцев и шептал: «Bella!» Отдых пошел Нине на пользу, на щеках заиграл румянец, она округлилась, а пышная грудь стала еще больше. Можно было наслаждаться морем, роскошными видами и обществом любимого мужа, вот только по ночам ее мучили кошмары – вариации на одну и ту же тему.

      – Ты никак не можешь принять беременность, – сказал Никита, и в его голосе Нина уловила интонации доктора Хауса.

      Они сидели на террасе у бассейна, Никита принес Нине апельсиновый сок из холодильника. Душная южная ночь окутывала своими липкими лапами. Внизу мерцали огни деревни.

      – Пойми, ребенок – это следующий уровень отношений двух любящих людей. И уровень этот открывает кучу новых возможностей…

      – И закрывает кучу старых, – проворчала Нина.

      – Эй! Не только тебе пришлось внести правки в свой бизнес-план. Я тоже пишу теперь только в свободное от основной работы время. И все это ради него. Нашего Архипа!

      На УЗИ им сказали, что будет мальчик. Узнав об этом, Архип Владимирович даже прослезился и бесповоротно сошел с ума. Никита и Нина решили назвать сына в честь деда.

      Никита положил руку на Нинин живот.

      – Мы справимся. Ведь мы вместе, как Бонни и Клайд.

      Она обняла мужа.

      – Я люблю тебя, ты в курсе?

      – Ты в плену моего животного обаяния, – промурлыкал он.

      – Все еще рвешься на роды?

      – Конечно! Это будет отличный экспириенс!

      – Тужься! Да не лицом, а животом, приподнимись! Вот!

      – Я не могу, – скулила Нина. – Отпустите меня!

      – Давай! Беременным отсюда еще никто не уходил!

      После девяти часов схваток все вокруг было как в тумане. Боль, большая и значительная, разливалась, словно море, каждая новая схватка – волна. А Нину швыряло в этой стихии как щепку. Вокруг стояли врачи, Никита держал ее за руку. Во время родов муж очень помогал Нине: массировал поясницу и делал в телефоне заметки для своей книги.

      – Зайчонок, помнишь, что говорил психолог? Это всего лишь дистанция, которую надо пройти. Ну! Еще чуть-чуть! – азартно воскликнул он и выпустил Нинину руку.

      Никита обошел кресло и встал позади врачей, он хотел видеть все. Послышался жуткий грохот, как будто слон решил станцевать ламбаду в посудной лавке.

      – Нашатырь срочно! Тут папаша в обморок грохнулся! – донеслось до Нины.

      Никита сошел с дистанции.

      – Схваточка пошла, тужься!

      Казалось, Нину растягивают, как канат две команды. Она приподнялась и инстинктивно коснулась пальцами между ног.

      – Куда ты руки свои суешь! – заорала врачиха. – Тут голова!

      В следующее же мгновение боль отступила, и Нина увидела младенца, лежащего на больших ладонях акушерки. Круглая спина его была покрыта черным пушком.

      Пуповину