След грифона. Сергей Максимов

отпрыск некогда сильных военных родов России угасал у них на глазах. Он не приходил в сознание еще несколько дней.

      Беда еще более сблизила всех трех женщин. По ночам они сидели у изголовья постели Сергея, который за все эти дни и ночи обметанными жаром губами, улыбаясь, произнес несколько раз только одно слово:

      – Ася…

      Глава 3. Романс

1908 год. Август. Томск

      Для Аси Кураевой Сергей Мирк-Суровцев оказался самым настоящим принцем из сказки. И не случайно старшие сестры после памятного рождественского бала для молодежи в том далеком 1907 году иногда называли ее Золушкой.

      – Наша Золушка положительно обошла старших сестер, – заметила язвительная средняя сестра Аси Лиза, когда сестры в сопровождении гувернантки вернулись с того знаменательного бала.

      – Папа, мама, если бы вы только видели, как наша Ася сегодня танцевала! – захлебываясь от восторга, рассказывала старшая сестра Аси.

      – А кавалером-то кто был? – спрашивала дочерей мать.

      – Кадет. Товарищ Пепеляева Анатолия по кадетскому корпусу.

      – Такой же, наверное, баламут, – вставила свое слово более сдержанная и рассудительная Лиза.

      – Мама, не слушайте ее! Это она просто злится, что Пепеляев пригласил на танец не ее.

      – И вовсе я не злюсь. С чего бы мне злиться?

      – Злишься, злишься. Все видят, что злишься. Хотя Анатолий тоже хорош. Мог бы действительно Лизу пригласить, а не эту конопатую.

      – Это он специально, чтобы мне досадить, – хмуря брови, говорила Лиза.

      – Слышишь, отец? – обратилась мама дочерей к мужу. – Зря мы на бал не пошли.

      Тимофей Прокопьевич Кураев, отложив в сторону газету, внимательно слушал болтовню дочерей. Он, не любитель увеселений и балов, действительно, наверное, впервые пожалел, что не пошел на бал для молодежи. Его любимица, младшая дочь Ася, так же, наверное, впервые за последние полгода смеялась звонким, как колокольчик, смехом. Что такое могло там произойти, что вывело его любимицу из многомесячного пребывания в слезах? У него впервые за это время стало вдруг светло на душе. Ася улыбалась. Его младшенькая улыбалась.

      – Ты действительно удачно танцевала? – спросил он дочь.

      Та часто-часто закивала головой. На глаза ее снова стали наворачиваться слезы, но она продолжала улыбаться. Сам готовый расплакаться, Тимофей Прокопьевич привлек дочь к себе и уткнулся бородатым лицом в золотистые волосы дочери.

      – Нет, вы послушайте, – продолжала старшая дочь Елена. – Этот кадет, прямо как взрослый офицер, прошел через весь зал. Представился мадам и нам. И пригласил Асю.

      – Вообще-то Асе подобало бы польку танцевать, – сказала свое веское слово средняя сестра.

      – В том-то все и дело, мама, – перебила ее старшая. – Можете себе представить, они танцевали вальс! Да так хорошо, что в конце танца им даже аплодировали.

      – Пепеляев тоже танцевал с этой рыжей.

      – Да при чем здесь твой Пепеляев?

      – С чего это ты взяла, что он мой?

      – Лиза, – вмешалась мать Анна Григорьевна, – пусть Елена доскажет.

      –