Жена воина, или Любовь на выживание. Елена Звёздная

откровенно залюбовавшейся лестницей, и сейчас терпеливо ожидала у двустворчатой резной двери, хейры сидели рядом с ней, по обе стороны. Невозмутимые, как и всегда.

      Мы с Икасом гордо прошли мимо них – я не удержалась и ближайшую ко мне почесала за острым ушком, а шерстюсик и вовсе лизнул в нос вторую. Невозмутимости у зверюг поубавилось, а глаза сузились.

      – Злые они у вас, – пожаловалась я посеревшей отчего-то женщине.

      – Хейры не терпят прикосновений, – прошептала она севшим голосом. – Прошу вас, больше…

      Я подумала, вернулась, нагло погладила застывшую от возмущения зверюгу и после этого гордо прошла в двери. Вслед мне донеслось глухое рычание.

      – Еще погладить? – обернулась я.

      Хейра моргнула от удивления.

      – Идем, – позвала зверюгу.

      И она пошла. То есть поднялась, величественно прошла мимо остолбеневшей женщины, подошла ко мне и встала по левую сторону, справа просто стоял весь такой заинтересованный Икасик, который за движениями хейры следил, склонив набок голову и высунув язык. А потом вдруг резко подобрался и зарычал.

      – Она мне мстить будет, да? – догадалась я.

      Хейра оскалила на меня клыки. Икас оскалил свои. Что сказать, у хейры они повнушительнее были.

      – Хорошая кошечка, – успокаивающе проговорила я, отступая подальше, – очень хорошая…

      Зверюга зарычала.

      – Н-не буду тебя больше трогать, – все так же осторожно отступаю.

      Но хейра, услышав мое обещание, прекратила угрожать, величественно кивнула и обернулась ко второй с видом «Как я ее, а?». Мы с Икасиком переглянулись, и было решено заняться кошками вплотную. Не то чтобы сильно хотелось, но так, в качестве профилактики зазнайства и вредности.

      А потом я вошла в наполненное светом и хрустальными статуями помещение и остановилась. Потому что там во главе накрытого стола сидел Эран, а рядом с ним стояла… бабушка. Я ее сразу узнала, несмотря на то что одни глаза и были видны, а одежда у всех эйтн одинаковая. Но это все равно была бабушка.

      И потому я заулыбалась еще до того, как она сказала:

      – Здравствуй, пантеренок.

      Я не отказала себе в удовольствии пробежать через все помещение и с разбега крепко-крепко обнять бабушку. Она не ожидала этого. Растерялась в первое мгновение, опустила руки, а потом:

      – Кирюсик, – и осторожно обняла меня.

      И было в ее объятии что-то такое родное, что маму напомнило, и… У меня ведь никого не было, кроме мамочки, а теперь есть бабушка, Араван, Эран.

      Осторожно отстранившись от Кираты, я взглянула на тар-эна, который как-то механически гладил уткнувшегося в его плечо Икасика, и Эран смотрел на меня. Странно. Грустно. С какой-то невыразимой горечью. Перевела взгляд на бабушку, из непроницаемо-черных глаз медленно скатилась одинокая слеза… и затерялась в складках черной ткани, закрывающей лицо эйтны МакЭдл.

      – Знаете, – тихо начала я, – будет лучше, если вы мне