Жена воина, или Любовь на выживание. Елена Звёздная

потрясающее чувство взрыва вселенной, что накрыло в объятиях тар-эна.

      И как же хотелось послать все опасения к бракованному навигатору и снова, как тогда, таять от его прикосновений, его силы и нежности, чувствовать, как сильные ладони скользят по моему телу, и тянуться навстречу его губам. Кипец, у меня сердце уже где-то в ушах стучит, и все, что я сейчас слышу, это собственное биение крови и тяжелое дыхание Эрана…

      Вдруг тар-эн отстранил меня, повернул, прижал спиной к своей груди и обнял исключительно за плечи, крепко-крепко. Но только за плечи. И таким образом мне представилась возможность полюбоваться на потрясенные морды хейр и Икаса, который даже тихонько зарычал.

      – Успокой зверя, это не агрессия, – хрипло приказал Эран.

      Я вспомнила, что примерно так же, рычанием, Икас реагировал на запах желания Нрого ко мне, усмехнулась и прошептала:

      – А может, это он так на мое возбуждение реагирует, а не на твое.

      Тар-эн хмыкнул мне в шею, и от этого теплого дыхания такие приятные мурашки по коже, и прошептал:

      – Желание женщины – нежность, но никак не агрессия.

      В чем-то я была с ним согласна, но исключительно из чувства противоречия:

      – Ну почему же?

      Эран застыл. А я пустилась разглагольствовать:

      – Иногда, при определенных условиях…

      Сжал чуть сильнее и, потершись носом о мой висок, прошептал:

      – Продолжай, я запоминаю.

      Странное дело – кое-кто мгновенно стал такой хорошей девочкой. Ненадолго.

      – Так, все, пусти, – потребовала злая я.

      – Предложение разумно, – согласился Эран, – но на данный момент невыполнимая задача. Еще минуту постой спокойно.

      Все, конечно, понимаю, но, учитывая, как он только что меня уел по полной программе, менее всего хочется быть благоразумной.

      – Знаешь что, – прошипела, – ты… ты вообще меня наложницей сделал!

      И я надеялась на извинения?

      – Не напоминай, пожалуйста, – простонал Эран. – У меня ассоциация с этим словом одна-единственная – ты на ложе.

      Сассоциировала. Представила, что он рядом. Весь. Или лучше склоняется надо мной… Стало жарко.

      – У меня гормоны зашкаливают, отпусти, пожалуйста, – тихо попросила.

      Отпустил. Постояли еще пару минут – я, разглядывая небо, он – сад. Решено было о слове «наложница» забыть. Плохое слово. Провокационное. Дико провокационное.

      Провокация удалась на славу, у меня мозг начал работать исключительно в одном направлении:

      – Слушай, я вот тут подумала, – теперь смотрю исключительно под ноги, на блестящий, залитый чем-то вроде эпоксидной смолы двор, – тени, они вроде как на Иристане, а если бы взлететь…

      И где моя гордость, спрашивается? И материнские заветы? И вообще верность собственным решениям. Стыдно, кадет Киран МакВаррас, очень стыдно.

      – Думал об этом, – глухо отозвался Эран. – В свете сказанного тобой про тени и управление, тоже пришел к выводу, что они вторгаются в момент наибольшего ослабления контроля носителя. Но это теория, сердце мое, проверять на