Стратегия новой культуры Японо-Руссии эко-гармоничного будущего. Ким Шилин

и душу Японской культуры Жизни = Человека?

Японская Экософия человека, или всеобщность Человеческой революции

      Д. Икэда: «Возможно, в каком-то смысле и нетрудно переделать систему и законы… Однако, как только дело доходит до переделки человека, ничто легко не получается. Независимо от характера общественной системы, отныне важнейшей задачей цивилизации становится содействие ренессансу имманентно присущих человеку внутренних духовных сил, и мы намерены сделать всё от себя зависящее в этом направлении… Я глубоко уверен, что именно в этом заключается квинтэссенция «религии человека», за которую мы выступаем, именно в этом причина того, что буддийское учение святого Нитирэна Дайсёнина смогло превратиться в мировую религию» (Д. Икэда. Там же, с. 101–105).

      Шилин: Для начала зафиксируем качественную специфику понимания личности на Востоке, – в отличие от Запада.

      «В Японии, как и в других странах буддийского региона, – пишет известный российский японист Т. П. Григорьева, – человека… не объективировали, не отторгали от мира, с которым он связан и вне общих связей не существует… Но если человек – микромир, то именно через него познаётся всё остальное… Личность, как процесс, как поток драхм, есть некая целостность, в том смысле, в каком целостен всякий процесс… личность – такой процесс, в котором воплощены все мировые потенции. Личность на буддийском Востоке воспринималась не как tabula rasa, а как идущая из бесконечности… Человек в потенции – будда, абсолютно совершенен…, что и делает его центром, даёт возможность воздействовать на жизнь во всех её проявлениях» (3, с. 135, 136,137).

      Но мир жизни (= культуры) на планете – не один. Их три. Им соответствуют три типа личности. Два из них.

      Д. Икэда определяет через понятие самости: меньшей самости (= эгоизм рационалистичной личности Запада) и большей самости, «слитой с космической жизнью… Эта большая космическая самость поразительно созвучна и интегрирующей самости, которую Юнг прослеживал в глубинах эго, и о которой Эмерсон говорил как об «универсальной красоте», с которой равно соотносится каждая часть и частица, вечное Одно. Я твёрдо убеждён в том, что широкомасштабное пробуждение к осознанию этой большой самости послужит рождению в грядущем столетии мира творческого и всеобъединяющего сосуществования.

      Большая самость, на которую проливает свет буддийская Махаяна, это ещё одно выражение такого рода открытости и распахнутости характера, которая позволяет воспринимать страдания всех людей, как свои собственные, которая упорно пытается найти пути смягчения боли, обеспечения счастья другим в реальных условиях человеческого общества. Я убеждён, что лишь солидарность тех, кто обладает естественным человеческим достоинством, способна будет пробить стену изоляционизма, воздвигнутую современным эго, откроет горизонты новой надежды для всего человечества.» (Д. Икэда. К ренессансу надежды…, с. 21–22).

      Шилин: Японская Экософия – как Экософия синто-буддизма – это скорее Экософия Жизни, включающая в