Охота на Тигра 1. КВЖД. Андрей Шопперт

тамбура подышать свежим воздухом его товарища и притягивание пиджачка к себе. Мужик ещё и помог, сам в это время пытался подвинуть Брехта. Импульс силы совпал. Фьють и гражданин со странным запахом пролетает над Брехтом и исчезает в проёме двери.

      – А-а-а! – резануло по ушам.

      Не улетел. Зацепился воротником пиджака за стопор, или рычаг, в общем, кочергу, такую, которая фиксирует открывание и закрывание люка или площадки, что перекрывают ступеньки в тамбуре. Зацепился и болтается, оглашая тишину вагона криками и бульканьем. Не долго, буквально несколько секунд, потом его видимо замотало на колесо или под колесо и товарища вдруг не стало, только пиджак один остался висеть на этом стопоре, развиваясь, как серый флаг броненосца «в потёмках».

      Брехт, машинально снял его с этого крючка, поднялся с колен и, отойдя внутрь вагона, затворил дверь. И сполз. Что-то перебор. Хватит, господа-товарищи его убивать. Сам еле живой. Сидел под звуки чух-чух с закрытыми глазами и пустой головой, и ни одна мысль в мозгу не копошилась. Пусто там, словно дезинфекцию провели и всех тараканов повывели.

Интермеццо третье

      – Можно ли простить врага?

      – Бог простит! Наша задача организовать их встречу.

      Идет лекция в военной Академии:

      – Наши враги тупые. Они думают, что это мы враги, хотя, на самом деле, враги – они.

      Степан Матвеевич Кузнецов в прошлом году работавший заместителем председателя Госплана СССР неожиданно был брошен на прорыв. Всё плохо было в Маньчжурии, и раз вступил в партию железнодорожником, и умеешь считать до десяти с половиной, то езжай и тяни к светлому будущему. Понимал, что почти на смерть и когда в ЦК заикнулся о жене сыне и младшей дочери, то на него посмотрели, как на предателя.

      – Чего это вы задумали, товарищ Кузнецов? – Валериан Владимирович выпучил на него свои холодные бесцветные глаза, – В Харбине переметнуться решил, – перешёл на ты и из-за стола вывалился, навис над Степаном.

      – Да, что вы Валериан Владимирович…

      – Так решим, – Куйбышев не сел, продолжал выхаживать по кабинету и смотреть в глаза тоже вскочившему Кузнецову, – Я бумаги смотрел, – член Политбюро ЦК ВКП(б) кивнул на стол, – Жена и трое детей. Старшая дочь за мужем. Пусть живут и работают в Москве и тебе дураку спокойней будет. Там провокация на провокации, то китайцы арестовывают, то японцы, то белогвардейцы, сволочи недобитые, шалят. Потерять семью хочешь? – и опять зло своими на выкате глазами вперился. Страшно. Бешеный.

      – Нет, что вы, Валериан Владимирович, наоборот я хотел просить, чтобы их с собой не брать, – пролепетал наконец Степан.

      – Дурак! Партия тебе такое дело доверило, неужели она о твоих близких не позаботится? Вот что ты за человек? Выбесил меня! А всё почему, двух слов чётко сказать не можешь! Как переговоры-то будешь проводить? Ладно, прости, Степан Матвеевич, я сам твою кандидатуры предложил. Ещё до Революции тебя помню. Ты, там смелее, а то затравят. И язык учи, а не говори ни кому.