Каждый мечтает о собаке. Повести. Владимир Железников

комсомольские билеты товарищей, не вернувшихся из разведок?» В руке у него была пачка комсомольских книжек.

      …Сергей Алексеевич прервал свой рассказ, потому что наступил момент, когда он должен был вспомнить самое главное: должен был вспомнить, как его глаза встретились с Витькиными, и он понял, что тот сейчас предложит себя, и торопливо отвернулся. Но какая-то непонятная сила вновь столкнула их взоры, и все окружающие тоже это заметили и замерли.

      Коля посмотрел на старика: ждал.

      – Я не пустил этого Павлова в разведку, – сказал Сергей Алексеевич. Тогда многие жертвовали собой ради других, но это было бессмысленно. Надо было придумать что-то простое и полезное для нас. И тогда я отпустил Витьку…

      – Извините за беспокойство… Не желаете воспользоваться моими услугами?

      Около них стоял местный фотограф: в руке у него был фотоаппарат старой конструкции на треножнике.

      – Я вижу, у вас нет своего аппарата, – сказал фотограф, явно не рассчитывая на их согласие.

      Но его слова произвели на Сергея Алексеевича неожиданное действие. Он согласился на предложение, и даже с охотой, потому что Витька тогда тоже фотографировался. Пусть, пусть все снова повторится.

      – Пожалуй, – сказал Сергей Алексеевич. – Мальчика.

      – Сейчас. Хорошо, – обрадовался фотограф. – В лучшем виде. – И он начал развинчивать треножник. – Фирма хоть и старая, но опытная. – Фотограф старался все делать быстро, но он уже не молодой, и ему это плохо удавалось.

      – Нет, не здесь, – Сергей Алексеевич подошел к фотографу и тронул его за плечо. – На камне.

      – О! – сказал фотограф. – Вы знаете толк в натуре.

      Фотограф шел впереди них, сильно припадая на одну ногу. Когда он опередил их на достаточно большое расстояние, Коля, метнув на Сергея Алексеевича осторожный взгляд, спросил:

      – А что было дальше?

      – Я спросил его: «Тебе не страшно, сынок?» – «А кого мне бояться? Фашистов? – сказал Витька. – Надо будет, я дурачком прикинусь. Местный, мол. Ищу корову».

      Он оборвал рассказ, не досказав самого страшного. Этого уже нельзя просто рассказать, сложив обыкновенные слова в обыкновенные предложения. И Коля молчал. «Все понял», – с благодарностью подумал Сергей Алексеевич.

      …А сам он в это время провожал Витьку. Они шли мимо красноармейцев. Мимо тяжело раненных, мимо женщин с детьми. Над их головами пролетели немецкие самолеты, но никто не поднял головы к небу.

      Витька на ходу снял ремень с пистолетом, гимнастерку, пилотку и все отдал ему.

      «Если из деревни нельзя будет выйти, не выходи, – сказал он. – Мы будем тебя ждать».

      Витька улыбнулся, чтобы ободрить, и ушел.

      Он сделал еще несколько шагов следом за ним, посмотрел в спину сыну, в худенькие плечики, в тоненький стволик шеи.

      Коля убежал вперед, к фотографу, который уже примостил аппарат около камня, и теперь они оба поджидали Сергея Алексеевича.

      – Садись на камень верхом, –