За двумя яйцами погонишься. Ефим Смолин

«УКК» заедало, стоило ему в этот момент подумать о Маринке. Как будто эту молнию мучила совесть вместо ее хозяина.

      Вместо хозяина – потому что самого Сергея совесть не мучила с тех пор, как Маринка стала княгиней Трубецкой.

      Совесть не мучила, а беспокойство было. Он возился с проводницей, пыхтел, занимаясь своим изменщицким делом и думал с нежностью и тревогой: «Как она там, Маринка? Ох, чувствую там что-то…»

      Вот почему он не слышал восторгов проводницы, мол, ты прям дрожишь, как конь.

      И, как выяснилось, напрасно он этого не слышал. Потому что он бы не расслабился и сообразил бы, что дрожит не он, а сам состав, к которому он притиснул проводницу…

      Состав дрожал не случайно… Он прогревался. И вот он прогрелся, свистнул и покатил…

      И Гаврилов с проводницей оказались в не самом приличном виде прямо перед тамбовским поездом, больше не защищенные другим составом…

      Гаврилов не был евреем. И стало быть, не было в нем ни еврейского ума, ни еврейской смекалки… Единственное, что в нем почему-то было от евреев это еврейское счастье…

      И именно этому счастью Гаврилов был обязан тому, что в самый неподходящий момент ушел состав, который до этого неподвижно стоял на путях три месяца…

      Но еврейское счастье всегда стреляет дуплетом. И вот он второй выстрел: как только Гаврилов и проводница остались незащищенные больше перед тамбовским скорым, в окне одного из вагонов показалась рожа начпоезда…

      Он их еще не заметил, но это было время нескольких секунд…

      Гаврилов поозирался вокруг – спрятаться было негде. Между ними и уродом в окне тамбовского лежала только куча угля. И вдруг, видимо, в полной панике, проводница сиганула в эту кучу, потянув за руку Гаврилова…

      …Так появилась эта негритянская парочка на перроне…

      Если бы чекисты, заметив негров на видеокамерах, не отнеслись к ним с таким пренебрежением, они бы увидели, что негры побежали к составу, но мужчину остановила какая-то носатая тетка, а если бы чекисты еще и увеличили кадр, они бы поняли, что это – Лия Арменовна…

      Что за маскарад, Гаврилов? – спросила она. – Искусство перевоплощения никогда не было твоим коньком… Решил спрятаться от славы? Замучила популярность?

      – Хватит подначивать!

      – Заслужил! Ищу тебя целый день! Мобильник молчит…

      – Разрядился, наверное. Как ты меня нашла, Лия?

      – Вспомнила тот твой дурацкий сон про Тамбов, а я всегда говорю – мысль материальна… Вот, пошла на вокзал…

      – Для тебя это подвиг, так искать…

      Он боялся спросить, оттягивал и все же спросил:

      – Что-то с Мариной?

      – Ну, дура и есть дура…

      – Это ты про то, что тебе тогда не дала? – не удержался Гаврилов, несмотря на чувство тревоги…

      – Ну, дала бы тогда мне, может, не давала бы сейчас этому Трубецкому…

      Вот сука эта Лия, знает, как ударить побольней…

      – Ну, это ее выбор, – Сергей старался говорить, не показывая волнения.