Сумерки Баригора. Софья Соломонова

и завоевать уважение среди других женщин, у нее были идеальные манеры, идеальная речь, ровно такой, как положено, багаж знаний и умений, в ее жизни все было подчинено правилам и нормам общества, к которому она принадлежала. Кристоф же был в некотором роде белой вороной в светском обществе, он одевался куда скромнее, чем требовал его статус, говорил то, что думал, часто не стеснялся в выражениях и – о ужас! – посещал далеко не все обязательные мероприятия. Но, несмотря на это, громких скандалов с криками и взаимными оскорблениями в доме никогда не было. Возможно, причиной тому была излишняя чопорность матери семейства, не желавшей опозориться даже перед слугами; а быть может, все дело было в легком неконфликтном характере герцога, который всегда старался разрешить вопрос миром. Квентин до сих пор не разгадал эту загадку.

      Так или иначе, почти сразу после прихода Квентина в гостиную вошел лакей и сообщил о прибытии гостей. Только эти заветные слова достигли ушей Квентина, он рванулся вперед, но, поймав на себе строгий взгляд матери, вынужден был остановиться и войти в роль приличного ребенка. Как и было положено, он встал по левую руку от Маргариты, когда они вышли во двор поместья и остановились перед дверьми, ожидая, пока гости выйдут из своей аккуратной черной кареты и направятся к дому по выложенной плиткой дорожке. Квентин удивился, насколько простыми оказались некроманты. Граф Мартин Иммануил Ардейн был невысок и худ и явился на званый обед в простом серебристом сюртуке с черным шитьем. Его супруга Хельга Кристина была еще ниже мужа и не отличалась худобой, ее светло-голубое с белыми оборками платье казалось крестьянским по сравнению с роскошным нарядом Маргариты. Единственным, что привлекало внимание в чете некромантов, были их глаза – ярко-зеленые, фактически изумрудные, так непохожие на глаза обычных людей. Квентин знал, что это проявление их дара, первое, по чему определяют, что ребенка избрала Смерть.

      Седрика, которого так ждал Квентин, нигде не было видно. Но никто из взрослых не обратил на это внимания, и Квентин решил, что так и было запланировано. Конечно, это очень опечалило его, но мать учила, что настоящий дворянин никогда не показывает эмоции в обществе.

      Гости подошли к встречающим хозяевам, и началось традиционное приветствие. Сперва супруги Ардейн подошли к Кристофу.

      – Мартин, я так рад тебя видеть! – воскликнул тот. – Ты совсем не изменился за все эти годы. И ты, Хельга, – он повернулся к графине, – все так же прекрасна. – И герцог изящно склонился к протянутой руке в голубой перчатке.

      Графиня улыбнулась и сделала реверанс, а Мартин подошел к Маргарите и тоже поцеловал ее протянутую руку со словами:

      – Вы необычайно прекрасны, госпожа, как и писал мне мой дорогой Крис. Я рад наконец встретиться с вами!

      Но его дружелюбный тон и улыбка разбились о холодное, ничего не выражающее лицо герцогини. Она, как и Квентин, видела чету Ардейн впервые и, очевидно, отнюдь не была в восторге от их прибытия. Но