Мона, Лизка и другие. Татьяна Анатольевна Репина

>

      У Тани и Папы-Лёши было двое детей. Старшую дочь звали Машенькой, а её младшего брата-погодку – Толиком. В отличие от сестры, натуры артистичной и капризно-впечатлительной,  Толик был человечком сосредоточенным, деловитым, с природной хитрецой и смекалкой. Он совершенно искренне полагал, что не Маша, а он старший в их детском семейном сообществе. Именно поэтому он был по отношению к сестре назидателен, критично относился к её девчачьим истерикам и капризным демонстрациям. При этом Толик умел исподволь добиться необходимого, пока эмоциональная Машенька настырно стояла на своём.

      – Я тоже хочу играть в кубики, – обратился он как-то к сестре, старательно возводящей из цветных кубиков «замок для принцессы».

      – Не мешай, Толя, это мои кубики, – тоном, не терпящим возражений, произнесла Маша и села так, чтобы отгородить свой «замок» от брата. Толик сосредоточенно нахмурил брови. Он явно не собирался отступать. Построить свой дом из кубиков – очень заманчивая идея. Но идти в лобовую атаку на Машку – себе дороже. Она опять завопит, как резаная, будет ползать по полу на карачках и причитать «а девочка была така-а-я хоро-о-ошая», и размазывать слёзы и сопли по щекам… Впрочем, вопить она будет в любом случае. Надо только решить проблему так, чтобы его намеренной вины в этих воплях было как можно меньше, потому что мама всегда сердится, когда он «доводит Машу до слёз». И как тут быть, если у сестры всегда «слёзки на колёсках»? Хитрое решение приходит само собой. Лукаво улыбаясь, Толик бежит на кухню, где хлопочет Таня, и с видом невинного ягнёнка начинает канючить:

      – Ма-ам, я тоже хочу кубики!

      – Займись другим, Толик, в кубики играет Маша. У вас достаточно разных игрушек, – ласково отвечает Таня.

      – Я знаю! Но мне нужен только один кубик, а Маша не даёт, – продолжает свою игру Толян.

      – Ну, так попроси у Машеньки ласково один кубик, – отвечает мама, – Машенька девочка добрая, она обязательно поделится с братиком. Машенька, поделись с Толиком, ему нужен всего один кубик.

      Ура, план срабатывает! Толик бежит в комнату, где Маша завершает строительство.

      – Мася, дай мне, пожалуйста, один кубик, – обращается он к сестре, удовлетворённый маминой поддержкой. Маша уступать не хочет, но не разрушать же образ доброй девочки.

      – Ладно, бери, но только один, – говорит она, строго глядя на скорчившего просительную мордашку брата, не подозревая о подвохе.

      – Спасибо! – отвечает Толян и, не мешкая, на глазах у наивной сестры бросается к её замку, выдёргивает из сооружения самый нижний кубик и замирает, прижав добычу к груди. На глазах изумлённой Маши почти достроенный «замок принцессы» разваливается на цветные кубики-кирпичи.

      – А-а-а-а! – раздаётся через секунду возмущённый Машкин вопль.

      – Что случилось? – прибегает из кухни Таня.

      – Мой замок слома-а-ался… Толя-а кубик взя-а-ал… А девочка была такая хоро-о-ошая… до-о-брая-а…

      – Я только один кубик взял, – делано удивлённо проговорил Толик и, лукаво зыркая глазами, вытягивает вперёд руку с синим кубиком на ладошке. Таня едва сдерживает хохот. Она сгребает в охапку ревущую Машу, вытирает слёзы с её расстроенной мордашки и грозит за её спиной Толяну, так хитро облапошившему и её, и сестру.

      Игра в троллейбус

      – Мася, давай в троллейбус играть, – примирительным тоном произносит виновник строительной трагедии, бросив на ковёр теперь уже не нужный ему кубик. – Ты будешь первая ездить!

      Троллейбус занимал в жизни Толика и Маши особое место. Троллейбус – это всегда путешествие. Каждое утро на нём вместе с мамой дети ехали в бабушкину сторону. Вернее, мама ехала на работу (она преподавала в лицее литературу), а в это время бабушка выходила из дома и шла к маминому лицею, чтобы перехватить у неё внуков и отвести к себе домой, чтобы заниматься там с ними, пока мама будет «учить своих оболтусов». Что значит «оболтусы» дети не очень понимали, но так баба Валя звала маминых учеников. Ехать в троллейбусе всегда было интересно. Народу в него набивалось много, толкаться было весело. Все, и взрослые, и дети, терпеливо сносили тесноту и духоту. Занять место у окошка не всегда удавалось, поэтому Толик и Маша вставали рядышком возле металлической стойки, крепко держались за неё руками, чтобы не упасть и представляли, что они плывут по морю на корабле, а это мачта. Корабль качало на волнах, иногда он натыкался на рифы (троллейбус останавливался), в борту образовывалась пробоина (двери открывались), и часть матросов вываливались в океан… «Осторожно, детей не задавите!» – кричал матрос Толик. «Не бойся, Толик, мы не погибнем!» – кричала в ответ ему Машенька. Чудесным образом брешь в борту корабля оказывалась залатанной (двери троллейбуса закрывались, впустив новых пассажиров), и, спасённые от неминуемой гибели брат с сестрой, торжественно и громко, так, чтобы слышали все спасённые, запевали: «Наверх вы, товарищи, все по местам! Последний парад наступа-ает! Врагу не сдаётся наш гордый Варяг, пощады никто не желает!» Раздавался дружный хохот