Символическая жизнь. Том 2. Работы разных лет. Карл Густав Юнг

тот неприличный, по их мнению, восторг, что обуревает великих людей, – восторг, обусловленный не столько темпераментом, сколько предвкушением новой эпохи. Вспомним, сколь осуждающе взирали современники на неистового Ницше! Зато ныне мы уверены, что о нем никогда не забудут. Вот и Парацельса, кстати, спустя четыреста лет норовят благодарно воскресить и рядят в современные одежды. Какая участь уготована Шлейху? Мы знаем, что ему виделось единое представление психических и физических процессов в организме; сегодня это представление во многом движет медицинскими и биологическими исследованиями. Отчасти ему мешала терминология, унаследованная от эпохи научного материализма, но все же он сумел вырваться за узкие рамки депсихизированной материальности и переступить через преграду тернистых предрассудков об отделенности души от тела. Разумеется, он ничего не знал о моих собственных усилиях, которые долгое время оставались неизвестными научной общественности в Германии, но в целом мы стояли с ним плечом к плечу, сражаясь за признание души как фактора sui generis[32], и тем самым прокладывали новый путь для психологии, ранее вынужденной пренебрегать психикой.

      ¹¹¹⁶ Научный прорыв, к которому был причастен Парацельс, вывел человечество из пелены средневековой схоластики в неведомый науке той поры мир материи. Это несомненная заслуга, и наша медицина навеки в долгу перед Парацельсом. Что же касается Шлейха, вовсе не частные открытия, методы или выведенные им правила придают ему значимость в наших глазах; куда важнее шаг вперед, в новое поле будущего, где совокупность известных фактов предстает в ином свете. Посредством синтеза накопленных в предыдущие эпохи знаний и через поиск точки зрения, позволяющей обозреть целое, он преуспел в стремлении вырваться из колдовского круга чистой эмпирики и подступился к основаниям эмпирического метода как такового (о котором большинство людей попросту не подозревает). Я имею в виду определяющие для организма взаимоотношения химии тела и психической жизни. Парацельс в конечном счете склонился к «химизму», вопреки своей уверенности в том, что над мирозданием господствует дух. Шлейх четыреста лет спустя пришел к пониманию психической одушевленности и тем возвысил психику, ранее снисходительно считавшуюся чем-то вспомогательным, до положения auctor rerum[33]. Смело и решительно он выстроил новую иерархию телесного устройства человека. «Рудиментарная» симпатическая нервная система, этот будто бы случайный клубок ганглиозных узлов, поразительно целенаправленно регулирующих вегетативные функции организма, сделалась «матерью» спинномозговой системы, венцом и чудом которой выступает мозг, для нашего зачарованного взора – управитель всех телесных процессов. Более того, для Шлейха симпатическая система была таинственным «космическим нервом», подлинным «идеопластом»[34], исходным и непосредственным воплощением Мировой Души, которая создает и поддерживает тело, которая существовала

32

Здесь: самостоятельного (лат.). – Примеч. ред.

33

Творца мироздания (лат.). – Примеч. ред.

34

От фр. idéoplastique – духовное переосмысление природных объектов. – Примеч. ред.