Чистая любовь. Кэнди Стайнер

того, что не мог.

      Я не мог контролировать тот факт, что должен ненавидеть Мэллори Скутер, но, наоборот, был заинтригован ее личностью.

      Не мог контролировать тот факт, что мне пришлось обучать ее, хотя она не желала тут работать.

      И не мог контролировать тот факт, что она, скорее всего, устроилась на винокурню, чтобы отобрать у меня должность, ради которой я надрывался много лет… но меня это убивало.

      Однако я точно мог хорошо ее обучить, показать наглядно, что это я достоин работы руководителя, которому суждено возглавить команду гидов, а не она. Не так уж это и сложно, но мне нужно приложить все имеющиеся у меня силы.

      Если они отдадут должность ей, хочу, чтобы все в этой компании знали, что они приняли неверное решение, – в том числе и те, кто его принимал.

      Я продолжал делать пометки на полях, когда в дверь постучали. Я поднял взгляд и увидел Мэллори, которая, скрестив руки и прислонившись к дверному косяку, с довольной ухмылкой смотрела на стопку моих маркеров.

      – Утро доброе, – сказала она. – Вижу, ты уже распределяешь день по цветам.

      – А я вижу, что ты завела привычку опаздывать, – глянув на часы, парировал я. Она должна была появиться в моем кабинете в восемь, а сейчас уже было двадцать две минуты девятого. – Присаживайся, я как раз заканчиваю, и мы обсудим план на день.

      – Не терпится узнать, – буркнула Мэллори, и, только когда она опустила руки и подошла к креслу, стоящему напротив меня, я понял, во что она одета.

      У меня глаза полезли на лоб, и я осознал, что нет смысла скрывать свою реакцию. Рубашка-поло, которую носили гиды, обнажала ее подтянутый живот, потому что она обкромсала ткань ножницами, превратив его в кроп-топ. Когда она села, под ярким светом блеснуло колечко у нее в пупке. Мэллори закинула правую ногу на левую и окинула взглядом мой кабинет, словно все было в порядке вещей. Еще она обрезала и рукава, отчего они слегка закатались, оголяя ее подтянутые руки. Левый бицепс покрывали татуировки, а на правом предплечье была сделана надпись черным цветом. Из-под топа выглядывал кончик чего-то, что тянулось вдоль ребер и спускалось к пупку.

      Перья, понял я.

      И на миг все мои мысли были направлены на то, чтобы приподнять эту футболку и увидеть остальное.

      Я моргнул, прочистив горло, и снова опустил взгляд на свои пометки, откинув эти мысли, как ненужный клочок бумаги.

      – Как провела выходные? – спросил я.

      – О, захватывающе, насколько это возможно в Стратфорде, – пошутила Мэллори, продолжая разглядывать кабинет. – А ты? Угодил в какие-нибудь неприятности?

      – Я же Беккер, – ответил я, закончив составлять повестку дня. – Неприятности сами меня находят.

      – Слышала, в субботу вечером вы все были в «Черной дыре».

      «Черной дырой» называли одно из самых популярных мест для вечеринок – старый амбар с огромным кострищем, где по выходным всегда было полно народу.

      – Правда? – задумчиво произнес я. – И что же, по слухам, мы вытворили с братьями на этот раз? Катались на диком