Зимняя романтика. Адвент-календарь историй о любви. Сборник

ради мужа.

      Когда у подъезда остановилось такси, чтобы доставить нас в аэропорт, Адриан спросил:

      – А почему папа не едет с нами?

      – Папе нужно работать, – ответила я уклончиво и кинула короткий взгляд в сторону мужа.

      Диего убрал коляску и чемодан в багажник, обнял детей и помог им забраться в машину. Его движения были скованными, а глаза – красными, будто он тер их, чтобы не расплакаться. Новая волна сомнений охватила меня, а потом сменилась надеждой, когда Диего подошел ко мне и крепко сжал в объятиях. Пусть больше не отпускает… Пусть не отпускает…

      – Может, мне проводить вас до аэропорта? – прозвучало, как удар хлыста по обнаженной коже: больно, неотвратимо, безжалостно.

      – Не стоит, тут недалеко, – отозвалась я и быстро отступила.

      – Береги себя и детей.

      – А ты себя.

      – Как доберетесь, сообщи.

      – Конечно.

      Я поспешно села на переднее сиденье рядом с водителем, стараясь не думать о том, что мы с Диего до сегодняшнего дня еще ни разу не расставались.

      Ни разу.

* * *

      В Пулково на паспортном контроле мне улыбнулся молоденький сотрудник.

      – Цель визита? – спросил он, пролистывая наши с детьми загранпаспорта, в которых не было ни одной отметки о въезде в страну за последние пять лет.

      – Хочу встретить Новый год правильно.

      – Я бы лучше на Бали слетал или, на худой конец, в Египет, – вздохнул он и, наверное, мысленно покрутил пальцем у виска.

      Стащив чемодан и коляску с транспортной ленты, я положила их на тележку, а сверху усадила детей. Они устали за время полета, но стойко держались за мое обещание съесть столько мороженого, сколько найдут в морозильнике бабушки и дедушки. Мне оставалось только надеяться, что зимой в морозильнике хранятся лишь ягоды из деревни.

      У выхода из аэропорта к нам уже бежали мои родители, раскинув руки. Папа зацеловал нас колючими усами, постоянно повторяя:

      – Наша Надя приехала! С детьми!

      Мама вытирала слезы радости сначала на своих щеках, потом на моих и то и дело чмокала Луну в тугие щечки и лохматую макушку Адриана.

      Дома у родителей было хорошо: тесно, жарко, коридор размером с мой обеденный стол в Барселоне, но в точности как в детстве! Первым делом я заглянула в гостиную – все та же искусственная елка, как и на всех моих фотографиях. Только вместо картин на стенах теперь висели десятки фотографий Луны и Адриана.

      Мама помогла внучке снять куртку, бурча под нос что-то про «помыть руки после дороги», а папа уже ползал на четвереньках рядом с Адрианом, показывая какую-то машинку на дистанционном управлении. Кажется, что тех лет, когда они друг друга не видели, вообще не существовало, будто бы они продолжили там, где остановились. Так бывает только между родными людьми, которых связывает безусловная любовь. Похоже, наша с Диего любовь не такая.

      Последующие дни я все равно писала ему сообщения, но очень короткие: «У детей все хорошо», «Луна обожает снег», «Адриан кормил уток в парке». В ответ