Зимняя романтика. Адвент-календарь историй о любви. Сборник

льный, но, Танцор, но, Скакун, Резвая, Купидон, но, Комета, но, Гром, Молния, но, Рудольф!

      Сани срываются с места, стремительно набирая высоту.

      – Держись крепче, Никки, у нас много работы.

      Этой ночью я впервые увидел рождественскую магию, увидел, как папа спускается по дымоходу в дома, и мне очень захотелось доставить хотя бы один подарок.

      – Папа, ну пожалуйста, – снова начал я. – Всего один, к тому же, – я решаю использовать секретное оружие, – у меня сегодня день рождения! И я хорошо вел себя весь год, как насчет подарка для меня?

      Никлаус тяжело вздыхает и потирает свою снежно-белую аккуратную бородку. Этот жест означает, что папа сдался.

      – Ты знаешь правила, Ник! – он запускает руку в своей мешок. – Спускаешься по дымоходу…

      – Да-да! Аккуратно кладу подарок под елку, печенье, молоко – я все помню, – перебил я отца.

      – И главное, тебя никто не должен видеть, – наконец-то он улыбнулся, нашарив рукой нужный подарок: разноцветного плюшевого единорога.

      Я бы сказал, что это совпадение, что именно я должен доставить единственную игрушку, которую от нечего делать создал с эльфами сам, но с Сантой никогда не бывает совпадений.

      Спуститься по дымоходу оказалось так же весело, как скатиться с горки.

      Гостиную с елкой я нашел быстро. Тихонько прокрался и положил единорога.

      Я уже собирался взяться за печенье, когда в мою ногу ткнулся чей-то мокрый нос.

      – Черт! Собака!

      Я забыл взять приманку для нее.

      Раздается оглушительный лай, а следом шаги…

      – Нет-нет-нет…

      Папа доверил мне доставить этот подарок, я не могу облажаться. Меня не должны заметить!

      – Ты кто? – в комнате появляется девочка, она младше меня. Наверное, ей лет около семи.

      – Санта-Клаус, – гордо выпячиваю грудь.

      И я почти не соврал, я стану им… когда-то.

      – Как-то ты мелковат для Санты? – она недоверчиво выгибает бровь. – Тебе же лет десять.

      – Вообще-то, мне двенадцать! – обиженно буркнул я.

      – А где твоя борода? И почему у тебя нет пуза?

      – Это все выдумки, насчет телосложения. А вот борода у папы и правда есть, хоть и небольшая.

      – Хочешь сказать, что ты сын Санты? Настоящего Санты? А он не староват для того, чтобы иметь детей?

      Мне бы стоило быстрее покинуть дом, но эта девчонка жутко раздражала, хотелось утереть ей нос и оставить последнее слово за собой.

      – Ты мне не веришь?

      – Нет, – спокойно отвечает девочка.

      – Я тебе докажу.

      – И как? – она снова вздергивает свою бровь. – Придумала! Приезжай завтра ко мне на Рудольфе, если ты действительно сын Санты.

      Если я уведу одного из оленей, тем более после тяжелой рождественской ночи, мне здорово влетит от отца, но эта наглая ухмылка на ее лице…

      Девчонка заметила, что я задумался, и тут же саркастично вставила:

      – Я так и думала, никакой ты не сын Санта-Клауса.

      – Договорились! – раскрасневшись от негодования, выпалил я.

      К отцу я вернулся в скверном настроении.

      Эта девчонка – настоящий Гринч! Она заслуживала оказаться в списке плохишей, а вместо этого ей досталась игрушка, которую я сделал сам!

      – Как все прошло, Ник? Мне показалось, ты потратил больше времени, чем нужно. Все хорошо?

      – Да, – недовольно ответил я.

      Врать отцу плохо, врать Санте – тем более.

      Следующим утром, пока папа все еще спал, а мама готовила рождественский завтрак, я старался как можно тише прокрасться к стойлам оленей.

      Самым сложным оказалось не попасться на глаза эльфам. Такое ощущение, что эти маленькие проныры никогда не отдыхают.

      И лишь оказавшись в полумраке сарая, я смог спокойно выдохнуть.

      – Прости, дружок, – ласково провожу по ярко-красному носу Рудольфа. – Я знаю, что ты устал, но давай немного прокатимся?

      Переход в мир людей дался мне легко. Я могу посещать его, когда захочу, до того момента пока не стану настоящим Сантой – тогда мир людей я смогу навещать только в рождественскую ночь.

      Мы бесшумно приземляемся на заднем дворе маленькой девочки-Гринча.

      Я предвкушаю, какое у нее будет забавное лицо, когда она увидит Рудольфа.

      Быстро набираю пригоршню снега, скатывая его в снежок, и бросаю в ее окно.

      Девочка появляется почти моментально.

      – Это олень? Настоящий олень? – в ее голосе неподдельный восторг.

      – Спускайся и познакомься с Рудольфом.

      Она даже не потрудилась как следует одеться, натянула куртку и сапоги прямиком на пижаму. Я был чертовски горд собой.

      – Это правда Рудольф? – она рассматривала оленя во все глаза.

      – Правда.

      – А