Кирза и лира. Владислав Вишневский

вообще нашего согласия спрашивал? Я перед отбоем, лучше бы что-нибудь поел или спокойно книжку почитал.

      Пять подъемов до подбородка… Ха! Ну даёт! Кошмар! А почему не пятнадцать? А если, например, четыре с половиной? Засчитывается как пять или нет? У нас, например, в школе засчитывали.

      – Показываю один раз. – Старшина подходит к турнику. Чуть присев, легко взлетает вверх к перекладине и повисает на вытянутых руках. Ага, фиксирует, – скептически отмечаем про себя. От нагрузки, в нём же сто… или сколько там килограммов, железная перекладина резко провисла, растяжки от неожиданности тревожно пискнули – сейчас лопнут. Стало очень интересно! Весьма даже! Старшина – без напряжения, с удовольствием подтянулся – раз за разом, целых пятнадцать раз! И на шестнадцатый свободно вышел наверх обеими руками подъемом силой. Затем, ловко перекувыркнувшись вокруг перекладины (растяжки опять, тонко-тонко звеня, опасно завибрировали на последнем, кажется, издыхании… Сейчас!.. Лопнут!.. Ну… Ну!), старшина мощно, но пружинисто обеими ногами делает красивый соскок, – хоп! Как ласточка крыльями, взмахнув руками, ставит точку. Мы дружно выдыхаем: Ф-фу, гадство, не лопнули! А, жаль! Получилось бы ещё эффектнее.

      В общем-то, и ничего особенного. И наш физрук тоже так иногда мог сделать. Но этого допроситься могли только девчонки. У него так же красиво получалось, даже лучше, хотя наш физрук против этого бугая, если посмотреть – ягненок против коня. Но тоже сначала был такой же резвый, шустрый… Тоже за неполный месяц атлетов из нас когда-то грозился сделать. Ха, ха!

      Расправив гимнастерку, старшина уступает место под перекладиной.

      – Так, начали, – делает приглашающий жест.

      Желающих, в смысле добровольцев, не оказалось.

      – Спр-рава, по одному, впер-рёд марш! – не дождавшись радостного ответного порыва, грозно командует старшина. – Н-ну!

      Это другое дело, так бы сразу и сказал. А то, «начали», «начали»…

      Вяло, по одному, враскачку, скромно подходим, прицеливаемся на перекладину. Кое-кто из ребят, даже профессионально поплёвывает на ладони. Ух, ты, это, наверное, которые на «десятку» идут! Орлы, значит. А по виду и не скажешь вовсе – цыплята и те бодрей выглядят. А, догадываемся, это у них понт такой, на руки плевать! Так это и мы можем.

      Несколько раз вначале приседаем под перекладиной, как бы разминая, подкачивая ноги. И, после дружеского рыка старшины: «Заснул там, что ли, ёп… пона мать?» – резко набрасываемся на железяку. Зацепившись за нее, свободно уже и непринужденно раскачиваемся в висе.

      Нет, раскачиваться бы не нужно, не нужно… это ослабляет. Нужно сразу бы так – раз, раз!.. Эх!.. По школьной привычке, глядя со стороны, про себя, оцениваем ошибки товарищей. Ребята, как мокрое бельё на ветру по виду, извиваясь всем телом, делают под перекладиной судорожные рывки вверх и вниз. Тянутся из последних сил вверх, и подбородком, и выпученными от натуги глазами, лишний раз пытаясь дотянуться до перекладины. Привычно, в ускоренном темпе, считая один подъем за два.

      А старшина в это время, дежурный по роте, все дневальные, наши соседи солдаты из первой учебной роты, все кто был в это