.

добрались только к закату, и не к мосту, а забирая до брода. Там переночуем, решил Сакс, а утром дальше. Присмотрел место повыше, спешился и помог фейри слезть. Задумался: надо ночлег обустроить и Тянучку напоить, а уже темнеет. Ладно, сперва лошадка. Тут его дернули за рукав.

      – Напоить надо, – сказала фейри. – Отпустишь со мной? Я воды принесу, у меня мех есть.

      – Осторожней, Тянучка с норовом.

      Он отдал повод, – кобыла недовольно всхрапнула, но хоть лягаться не стала – и занялся костром. Не поесть, так согреться. И лапника нарубить, на подстилку. Одну. И теплее будет, и нож меньше тупить, и фейри обнимать приятно. Если, конечно, не сбежит, – но, хотела б сбежать, раньше ушла, правда?

      Он уже и костер развел, и лежак соорудил, а фейри все не было. Неужто сбежала? И Тянучку увела?

      Не сбежала.

      Обернувшись на хруст веток, Сакс так и застыл. Тянучка не просто шла за фейри, она и за волосы щипала, и тыкалась мордой в плечо, чтоб погладили. А фейри отщипывала от хлеба в сумке и ее кормила – Тянучка осторожно, мягкими губами, брала с ладони кусочки и благодарно фыркала. И куда только норов подевался!

      Тут же подвело живот, рот наполнился слюной. Сакс сглотнул, тоскливо вспомнил про потерянную на ярмарке сумку. Фейри остановилась, погладила лошадку по морде и отцепила от пояса свою сумку, протянула ему:

      – Ты же есть хочешь, наверное.

      – А ты? – спросил, а рука сама потянулась к сумке. Оттуда так пахло колбасой, что живот снова запел шакальи песни. – И устала, верно.

      Она подождала, пока он сумку развяжет, ухватила кусок лепешки.

      – Испугалась больше.

      И кусочек откусила. Маленький.

      Он тоже сунул в рот кусок лепешки, чуть не зажмурился от удовольствия. И потянул фейри к лежаку, усадил, погладил по руке.

      – Ничего, в лесу тебя не достанут. В город только не ходи вот так… – дернул плечом, не зная, как сказать: глупо.

      И вернулся к костру, насадил кусок колбасы с лепешкой на палочку: горячее ж вкуснее.

      Фейри помолчала. Потом пошуршала ветками и спросила:

      – Как тебя называть? Ты меня спас, а я и имени твоего не знаю.

      – Друзья Саксом зовут. – Он обернулся, протянул ей палочку с горячей колбасой. – Или Деррилом.

      Фейри помотала головой и показала – сам ешь.

      – Деррил – это Эри?

      – Даро, – поправил он и вцепился зубами в колбасу. Потом подумал, проглотил колбасу и добавил: – Да пусть Эри. Забавно.

      Звучало и впрямь забавно, вот как она сама. Еще бы узнать, как ее звать. Но было неловко спрашивать, фейри же, еще обидится на наглость. А окольно, с уважением, он не умел. Его дело лошадки да зайцы, а окольно и с уважением – это хранители и барды всякие. Только все равно любопытство грызло.

      – А я… – Она осеклась, вдохнула и поправилась: – Меня можно звать Лиле.

      И зашуршала опять.

      – Лиле, –