Любовь перегорела. А. Мох

рала вода, высосала все страдания через поры вместе с потом и грязью. Но чем дольше Любовь лежала в ванне, тем скорее просыпалась и вспоминала то, из-за чего в груди рождался и рос до огромных масштабов жар. Огромный огненный шар, заставляющий сердце биться яростнее и быстрее. Сегодня, уже буквально через пару часов, Любочку ждёт встреча с друзьями. Проще говоря, обычная вечеринка, где будут только близкие знакомые из университета: одногруппники и однокурсники, празднующие начало долгожданных летних каникул.

      К моменту, когда было надето откровенное бордовое платье, когда была сделана замысловатая прическа и неброский макияж, огненный шар заполнял уже всё её тело полностью. Девушка чувствовала, что пылает, но решительно ничего с этим сделать не могла, как бы ни хотела. Заканчивая последние приготовления, она не отходила от включённого вентилятора, работающего на полную мощь. Мама поминутно заглядывала в её комнату и ругалась из-за «бесполезной траты электрики» за счёт вентилятора, ведь на улице уже и без того ночь – скоро и так будет прохладно. Маме лишь бы попричитать, тем более она ведь не сгорает изнутри, ей не нужно охлаждать себя всеми подручными средствами, которые есть.

      Перед выходом из квартиры девушка взяла из морозилки небольшую стеклянную бутылку замороженной воды: за ночь она превратилась в сплошной лёд. Но в руках пылающей Любови та таяла за считанные секунды. Так, не успела Люба дойти до квартиры, где должна была собраться компания, а вода в бутылке уже стала омерзительно тёплой, непригодной для питья. Любочка бежала на встречу с друзьями не без восторга, конечно, но всё же с предвкушением чего-то. Там был всего один человек, к которому девушка могла бежать, как влюблённая дурочка, потому что ею и была. Любочка – влюблённая дурочка, – звучит как жизненный девиз. На самом деле ума ей хватало, а ещё гордости и самоуважения.

      Выжатый до упора дверной звонок прозвучал в квартире соловьиной трелью, тихим эхом отразился в пустом подъезде. Замок щёлкнул, за дверью ожидаемо – она, хозяйка вечера и возлюбленная дорогого Любочке человека. Полноватая брюнетка с подведённым чёрным жирным карандашом бесцветными глазами улыбалась ей белозубым ртом и приветствовала:

      – Ты как всегда первая пришла, Любочка! Проходи скорее, поможешь на стол накрыть.

      Люба вошла следом за говорившей, оставляя обувь в углу прихожей.

      – Всё, в принципе, давно готово, только вынести нужно. Поможешь?

      – Конечно.

      Гостья проходит на маленькую кухню, где каким-то чудом поместились и холодильник, и столик, и пара стульев. Стол полностью заставлен ещё запечатанным алкоголем, а также пустыми, сложенными в стопки тарелками. На тарелках побольше лежали аккуратные сырно-колбасные, а также фруктовые нарезки.

      – Прям как на Новый год, – улыбается Люба. – Ты хорошо постаралась, Верочка!

      Брюнетка, занимавшаяся чем-то важным у плиты, оглянулась и кивнула, не отрываясь от дела.

      – Да, приходится стараться. Влад хочет, чтобы всё было идеально. Ну, ты же его знаешь – перфекционист!

      – О да, он такой! – кивает гостья, чувствуя, что при одном упоминании его имени жар, от которого она страдает так сильно, становится больше. Срочно нужно отвлечься. – А что мне делать-то, Вер?

      – Бери нарезки и попытайся найти им хорошие местечки на столе. Но не забывай, что мне ещё мясо с картошкой выносить, хорошо бы и их как-то туда впихнуть!

      Вера говорила ласково, с улыбкой, при этом каким-то образом умудряясь энергично толочь пюре. Любовь восхищалась Его избранницей, искренне завидовала тому, что никогда не сможет такой стать. К сожалению, это для неуклюжей и несобранной Любочки буквально невозможно. Она и тарелки с колбасой и сыром несла с огромной осторожностью до соседней комнаты, а всё равно умудрилась задеть бедром край кресла и чуть не опрокинула ношу вместе с самой собой на пол.

      Зал с огромным раскладным столом, устланным светлой кружевной скатертью, сиял идеальной чистотой и свежестью. Ремонт старый, мебель тоже, а с потолка свисает допотопная люстра, но кругом ни единой пылинки, поверхности блестят наполированной чистотой. Поставив нарезку на стол, Люба даже погладила ладонью ковёр под ногами – нет, ей не показалось, он действительно ещё чуть-чуть влажный от недавнего мытья. «Господи, какие же они молодцы! Как подготовились!» – кисло про себя подумала девушка, хотя хотела подумать восхищённо. Любе захотелось выйти на балкон, да и выпрыгнуть. Только бы не быть здесь, не быть пылающим пятном стыда и любви на фоне идеально вымытой квартиры, готовой к приёму гостей.

      Дверь ванной комнаты открылась, когда Люба шла за фруктовой нарезкой. Столкнулась с Ним едва ли не лоб в лоб, и для неё, кажется, это ДТП в коридоре тут же стало смертельным. Влад, пахнущий дурманящим одеколоном и пеной для бритья, в больших квадратных очках в тонкой блестящей оправе, с его орлиным носом и чёрными бакенбардами, как у известного поэта, приветственно кивнул Любе и тихо сказал: «Здравствуй». Люба беззвучно ответила тем же. Он уже развернулся, пошёл на кухню, а Любовь так и осталась в коридоре, прижимаясь пылающей спиной