Российский колокол № 3 (45) 2024. Литературно-художественный журнал

чай налью!

      Алла, с усмешкой поглядывая на Галу, начала разливать из термоса чай по кружкам. Ароматный смородиновый дух разлился в воздухе.

      – Ну и Гала, и что теперь? Всё меняется. Ты вон вообще как мужик одета!

      – Так это ж самая удобная одежда, не то что ваши лабутены, – Алька со смехом кивнула на туфли подружек. – Да ты не переживай. Хочешь, покажу свои фотки в длинных платьях?

      – Не надо, – Гала уже не дулась. – Расскажи лучше, как ты живёшь с тремя-то детьми? Мы тут решили заценить альтернативный образ жизни, – и она с усмешкой подмигнула Зое.

      Но та не поддержала предложенный тон разговора:

      – Аль, не обижайся, ты ж её знаешь – резкая, как понос.

      Все засмеялись, и пошёл разговор за жизнь. Зоя с Галой мешали чай с «Мартини», а Алла рассказывала о себе. Она давно замужем, познакомились в институте, трое мальчишек, которые – «сейчас спят вон там – видите окно на третьем этаже?» – под присмотром отца, а она здесь отдыхает и заполняет бумаги отчётности, связанные с покупкой оборудования и гуманитарной помощи, которую они отправляют на фронт нашим бойцам.

      На этом моменте щёлкнула, отскакивая, кнопка магнитофона, в котором закончилась кассета, и этот резкий звук прервал рассказ. По дружки посмотрели в угол, где стояло это чудо техники. Они как будто оказались в параллельной реальности. И можно было совсем забыть в этом гараже под песни Цоя о современном мире, если бы не уведомления, периодически раздающиеся из смартфонов бывших одноклассниц, и вот это, между делом, упоминание о войне.

      – Что вас удивило? – усмехнулась Алла. – Кассетник или то, что я «поддерживаю войну»? Так вроде формулируют в ваших инстаграмах?[4]

      Зоя смотрела на тюки, лежащие на коробках, на буквы Z, которые раньше не заметила, и не могла понять, что она чувствует. Война – это плохо, это агрессия, поэтому она давно отключилась от этой информации – на втором году СВО в её кругу общения этой темы избегали. Клиенты, руководство, менеджеры держали молчаливое соглашение не упоминать о том, что происходит. Только в связи с задержкой поставок машин всплывала эта тема, но исключительно как очередная бизнес-задача. Новости по телевизору она не смотрела, дел хватало и на работе. В общем, держала нейтралитет.

      Слово «фронт», произнесённое Аллой, здесь, в гараже, подняло волну противоречивых эмоций. В застывшей тишине мысли, перебивая одна другую, проносились в затуманенном алкоголем сознании. Сперва гордость и тревога: «Она помогает нашим, на фронте… А я?», потом возмущение: «Нет, каким нашим? Это же не фрицы из книг, это же нападение на суверенную страну», потом генетическое из глубин: «Нашим на фронте нужна помощь!», из пабликов: «Чушь, это негуманно, сейчас мы сами в роли агрессора!», «Украина – не наша страна!», из солнечного детства: «Союз нерушимый республик свободных…» В отчаянии Зоя сжала голову руками, чтобы остановить этот поток, в глазах появились слёзы.

      Атмосфера в гараже непоправимо изменилась. Вот она – точка, после которой не

4

Instagram, социальная сеть, принадлежащая корпорации Meta, признанной экстремистской и запрещённой в России. – Прим. ред.