Гусь, который влипал в истории. Ольга Голубятникова

Философ – это тот, кто размышляет и рассуждает обо всём на свете. Володя размышлял и рассуждал.

      Философия появлялась в Володиной жизни в те минуты, когда он встречал соседей, приятелей, знакомых или, на худой конец, малознакомых. Тогда Володю было не унять. Он мог беседовать на всеобъемлющие темы. А если речь заходила о материях, в которых он смыслил не больше дырки от бублика… Что ж, разве это может смутить истинного философа? Отнюдь! Он равно так же высказывал своё единственно верное мнение.

      Любители делать выводы после первого знакомства считали Володю самовлюблённым эгоистом. Это клевета и ложь! Копни кто глубже, ему стало бы понятно, что гусь – добряк и милый малый. Да вот беда, некому было копнуть, поскольку жил Володя один и ни с кем не водил крепкой дружбы. В редкие мгновения тоски он называл себя одиноким волком, слегка вздрагивая при слове «волк». Все гуси вздрагивают при слове «волк» (генетическая память предков).

      В глубине загадочной гусиной души, где-то очень-очень глубоко, он мечтал жить на берегу моря в белом домике, иметь крохотный сад с клумбами и пару верных друзей. Мечта теплилась в сердце тихим огоньком и никак не претворялась в жизнь, ведь чтобы мечта претворилась, нужно что-то делать. А что-то делать Володя не очень любил. Ему больше нравилось разговаривать разговоры о разных разностях.

      Но ещё больше, чем разговаривать, – больше всего во Вселенной – Володя любил багеты и правду, за что и поплатился. За правду, конечно; не за багеты.

      2. Куда приводят мечты и беседы с соседями

      Гусь Володя обитал во французском портовом городке Гавр, в районе с удачным названием Сен-Фуагра. В Париж переезжать не спешил.

      Порой кто-то из соседей его спрашивал:

      – Не хотели б вы, мусье, перебраться в столицу и стать истинным французом?

      На что Володя отвечал:

      – Я гусь, и этим всё сказано!

      Потом вспоминал, что он философ, и добавлял:

      – Истинного француза делает не прописка, а образ жизни! – И, подняв повыше гордый клюв, чинно уходил в зной шумных аллей.

      Так или иначе, жил он в Гавре, как все его предки, и жил бы дальше, если бы не багеты. С них всё и началось.

      Как-то поутру встретился ему на пути сосед по дому, французский бульдог Шарль. Разговорились о высоком – поэзии, искусстве, творчестве.

      – Вот потому, драгоценный сосед, я не переезжаю в Париж! – изливал душу Володя. – Шумно, грязно, пыльно! Творить мешают! Нам, гениям, нужен покой и тишина.

      – Так вам, мусье, прямая дорога в деревню, – вежливо ответил Шарль. – Вот где благодать!

      – Пожалуй, что и так! – признал Володя. – Я слышал, свежий воздух благотворно влияет на ораторские способности. А я, как прирождённый философ, стремлюсь стать истинным оратором.

      – Кем-кем? – не понял Шарль. – Оратор – это кто, пардон?

      – Ну как же… – Володя растерялся, но сделал вид, что удивился. – Разве вы не знаете? Это тот, кто… убедительно выражает мнение. Посмотрите потом в словаре! – отмахнулся гусь и продолжил: – Так вот… Свежий воздух воистину необходим ораторам, философам и гениям, однако у меня в деревне нет родных…

      – У меня есть! – с готовностью отозвался бульдог, чья тётушка сдавала дом в деревне. – Можем пристроить вас хоть завтра!

      Володя задумался. Бесспорно, гениям нужен покой и тишина. Но ехать в далёкую деревню, к чужой родне, в незнакомые места было не в его характере. В его характере было сидеть в любимой квартирке как одинокий волк. Володя вздрогнул при слове «волк».

      – Честно признаться, – начал Володя, – когда-то я мечтал жить в белом домике с садом и клумбами, но…

      – У тётушки как раз такой! – перебил Шарль. – И ехать всего час!

      Гуся всё же одолевали сомнения. Бульдог Володины сомнения заметил и вежливо поинтересовался:

      – Быть может, вы, мусье, не любите деревню?

      – Я гусь, и этим всё сказано! – Любимый Володин ответ.

      Понимать можно было, как угодно. Шарль не понял никак, а потому настойчиво продолжал беседу (очень уж хотел найти квартиранта для любимой тётушки).

      – Эх, знали б вы, милейший сосед Володя, какие багеты пекут в деревенской пекарне!.. Вкуснее не сыскать во всей Франции! Аромат стоит такой, что в Париже слышно! Вы, мусье, любите багеты?

      Ни капли Володе не хотелось ехать в деревню, но нельзя же солгать о багетах.

      – Обожаю! – признался он. – Особенно свежие, горячие, с хрустящей корочкой!

      – Так решено, мусье сосед! – воскликнул Шарль. – Завтра отправим вас первым же автобусом! – И бросился на почту телеграфировать тётушке радостную новость.

      Вот так, один неловкий ответ – и наш гусь влип в историю. Он отправлялся в деревню, в глушь, к чужой родне, в незнакомые места.

      Володя был растерян, но правду и багеты не предал.

      3. Нужен ли в деревне спасательный круг?

      С этим вопросом Володя проснулся следующим утром,