С чистого холста. Кристин Уэбб

аффективным расстройством, а также на рассказы друзей с нарушениями психики. И хотя история Натали частично напоминает мою собственную, это ни в коем случае не означает, что один человек имеет право говорить за всех людей, когда-либо боровшихся с этим расстройством. Если кто-то из ваших близких страдает биполярным аффективным расстройством, их опыт может очень сильно отличаться от опыта Натали. Никакая даже самая подробная книга не сможет передать полную картину жизни с ментальным расстройством. Перед вами всего лишь одна история из многих.

К. У.

      Глава 1

      Несчастный случай с участием моей машины, который произошел этим летом, не был случаен.

      У каждого секрета свой вес, и этот секрет тяжел. Большинство моих секретов совсем легкие. Например, в прошлом году я уронила за диван открытый флакон лака для ногтей. Мама рано или поздно обнаружит лужицу цвета «изумительный лайм» на полу, если, конечно, решит сделать перестановку. Я планирую спихнуть всю вину на кота.

      Заметка на будущее: надо бы обзавестись котом.

      Так… Как насчет других секретов… Я притворяюсь, что мне очень удобно ходить на высоких каблуках, хотя на самом деле в туфлях я каждый раз натираю мозоли. Из-за травмы лодыжки у меня есть уважительная причина в обозримом будущем носить в школу только кеды. Получается, что у той аварии были хоть какие-то свои плюсы.

      Еще один пример. Сейчас в аквариуме моего брата уже не та бойцовая рыбка, которую он попросил меня кормить, уезжая на весенние каникулы. В зоомагазине нашлась почти точная ее копия, да и Брент не сказать чтоб слишком наблюдательный. Покойся с миром, бедный Плавничок.

      Видите? Довольно безобидные секреты. Не то что теперешний.

      – Натали, – говорит мама, – не забывай, о чем мы говорили… Не стоит рассказывать в школе о… ну ты понимаешь.

      Мы втроем завтракаем омлетом по старой доброй традиции первого учебного дня. Брент проснулся пораньше, чтобы его приготовить, хотя он-то закончил школу еще весной, а занятия в двухгодичном колледже начнутся только после обеда. Странно, что мама сегодня предупреждает меня о том, что стоит держать при себе вовсе не тот тяжеленный секрет про автомобильную аварию. По ее мнению, у меня есть тайны посерьезнее.

      – Да не буду я никому рассказывать, мам. – У меня пылают щеки. – Можешь передать апельсиновый сок? – Я наливаю себе большой стакан в надежде поскорее закончить этот разговор.

      – Я тебе только лучшего желаю. – Мама снимает микроскопическую ворсинку со своего кардигана «Шанель» из секонд-хенда. – Чтобы не возникало лишних вопросов, контролируй, где ты принимаешь таблетку…

      – Мам, я все поняла, серьезно.

      Мне не удается сохранять спокойствие, и голос меня выдает.

      Брент полностью сосредоточился на нарезании омлета. Я вынимаю смартфон и тыкаю в экран, кожей чувствуя злой и неодобрительный взгляд мамы.

      – Натали, строчить сообщения за столом недопустимо.

      – Я не сообщения строчу. – Показываю маме экран. – Просто поставила себе напоминание: «Никому не говорить, что я чокнутая».

      Мамино идеально бесстрастное выражение не меняется, но лицо мгновенно бледнеет. Мне хочется тут же атаковать ее тем, что я услышала вечером перед аварией, но Брент хватает коробку сока и спрашивает: «Кому еще сока? Нат? Выпей еще». Он неподвижно смотрит мне в глаза, доливая сок до краев в мой почти полный стакан. Момент проходит, и я понимаю, что ничего сейчас не скажу.

      – Мам? Сока?

      – Спасибо, Брент. Было бы неплохо. Витамин цэ лишним не будет.

      Напряжение за столом исчезает, Брент обменивается взглядами с мамой. Я знаю, что они оба думают: кризис предотвращен. Мы самая обычная счастливая семья за завтраком.

      Едва ли не самое важное, что я узнала от мамы – это необходимость всегда держать лицо. Нашу семью можно сравнить с подделкой под клевое дизайнерское изделие: с виду все идеально, но все же это не оригинальный продукт. Смартфон напоминает мне, что я сегодня не приняла таблетку, но, сделав это сейчас за столом, я невольно спровоцирую второй раунд обсуждений. Я быстро доедаю омлет, чтобы успеть выпить таблетку в машине.

      Наконец, оказавшись в одиночестве в моей «новой» пятнадцатилетней «Тойоте-Камри», я достаю из сумки оранжевый пузырек с таблетками. Ставлю его на приборную панель, и выглядит он ничем не лучше облупленного винилового покрытия. Белая крышка, белая этикетка, суровые черные буквы знакомы мне так же хорошо, как бывает знаком какой-нибудь противный родственник. Видеть его нет ни малейшего желания, но он все равно приходит в гости.

      Мы играем с пузырьком в гляделки. Так часто бывает, когда приходит время принять препарат.

      И пузырек всегда побеждает.

      Однажды я перестану это принимать. Или врач отменит, или я сама решу, что медикаментозная поддержка мне больше не нужна. Разумеется, отменять лекарство самой себе – ужасная идея, потому что без этого препарата мой мозг начинает вытворять всякую дичь, например, заставляет меня на полной скорости врезаться в дерево на ночном