Горькие плоды смерти. Элизабет Джордж

поняла. Уверяю вас, на самом деле в этом направлении никаких изменений не предвидится, инспектор. – Доротея указала на путь, который она проделала от кабинета Изабеллы, после чего продолжила: – Она считает, что поступила правильно. На попятную она не пойдет.

      – Если только не произойдет чуда. Я же пока таковых не видел, – согласился Линли.

      – А вообще, детектив-сержант Хейверс выглядит теперь чуть более собранной, вы не находите?

      – Дело не в ее внешнем облике. Вы наверняка это слышали.

      Доротея опустила глаза, изображая смущение. Впрочем, Томас отлично знал: эта молодая особа не считает для себя зазорным подслушивать под дверью – умение, в котором ей не было равных.

      – Согласна, – сказала она, – в ней нет больше того задора, той искорки, что раньше. Сейчас детектив-сержант Хейверс… уже не та, прежняя детектив-сержант Хейверс. Лично мне даже как-то грустно.

      – Пожалуй, я соглашусь с вами, Ди. Но помимо попытки уговорить суперинтенданта не давать хода этому рапорту…

      – Чего она никогда не сделает.

      – …я понятия не имею, как вернуть Барбару в прежнее состояние, когда ее мозг извергал идеи подобно вулкану, и чтобы при этом этот самый ее мозг не соблазнял ее самовольничать, игнорируя приказы начальства. – Линли вздохнул и посмотрел на свои ботинки, которым, как он заметил, не помешала бы основательная чистка.

      – Вот об этом я и хотела поговорить с вами, – призналась Доротея.

      – О том, как вновь сделать из Барбары конфетку?

      – Можно сказать и так.

      – Это как понимать?

      Секретарша разгладила несуществующую морщинку на шве своего платья.

      Кстати, сегодня на ней было яркое летнее, все в оборках и рюшах, платье и ярко-розовый полукардиган, стиль которого покойная жена инспектора определила бы без колебаний. Увы, сам он сделать этого не мог. Наряд был слишком праздничным для будничного дня в лондонской полиции, но Доротее он очень шел.

      – Так, – сказала она. – Похоже, детектив-сержант Хейверс жутко несчастна. Ее не узнать. Она как маятник, который качнулся слишком сильно в одну сторону и теперь слишком сильно качнулся в другую.

      – Весьма удачное сравнение, – согласился Линли.

      – Лично я считаю, что решение проблем, которые возникли у нее на службе, было всегда, хотя я почти уверена, что оно вам вряд ли понравится, если я о нем расскажу. Думаете, стоит?

      – Давайте, а там видно будет, – улыбнулся Томас.

      – Ну, хорошо. Дело вот в чем. Она зациклена. Она всегда была зациклена. Она… давайте назовем это сверхзацикленностью. Раньше это касалось только ее работы, расследований и тому подобного. Теперь же она зациклена на том, чтобы не навлечь на себя гнев суперинтенданта Ардери.

      – Поскольку в столе у Ардери лежит ее рапорт, я склонен согласиться с таким мнением.

      – Значит, этому явно есть причина, вам не кажется?

      – Чему?

      – Ее сверхзацикленности.

      – Я бы сказал, что причина заключается