Советская кинофантастика и космическая эра. Незабвенное будущее. Наталья Майсова

в главах 4, 5 и 6, советская киноиндустрия тех лет двигалась именно в этом направлении, всячески стараясь «догнать и перегнать» западных коллег. Образ военизированного космоса, как правило, преподносившийся в виде скрытой, «тихой» угрозы, требующей многочисленных предосторожностей, таким образом, связан с общепринятыми представлениями о том, что международная и тем более межпланетная политика ведется с целью предотвращения военных конфликтов. Космические войны, цитируя знаменитый афоризм К. фон Клаузевица (1780–1831), такое же «продолжение политики иными средствами». Согласно же логике этих фильмов, угроза космической войны возрастала, во-первых, ввиду того, что договориться с потенциально населяющими космос расами «по-земному» крайне трудно, а во-вторых, в силу всевозможных катаклизмов, порождаемых суровыми условиями самого космического пространства.

      Падение стены и космическая биополитика

      Ярким примером кино, успешно лавирующего между двумя этими тенденциями – тонким философским размышлением о состоянии человека в космическом пространстве и относительно простым, формально незамысловатым и зрелищным повествованием, – можно назвать франшизу Р. Скотта «Чужой» (с 1979 по настоящее время). Интересно, что автор сценария писатель Д. О’Бэннон (1946–2009) при работе над «Чужим» во многом опирался на свой же сценарий к фильму 1974 года «Темная звезда», написанный в соавторстве с режиссером Дж. Карпентером (р. 1948). Это была мрачная фантастическая комедия о запоздалой космической миссии по уничтожению «нестабильных планет», потенциально угрожающих будущей колонизации вселенной. Среди прочего в фильме присутствовал и эпизод с проникновением инопланетной формы жизни на борт; отсюда впоследствии и вырастет развернутый сюжет «Чужого», уже целиком посвященный инопланетному организму, угрожающему экипажу корабля.

      Однако между двумя этими фильмами была и другая параллель. Странноватая, визуально незатейливая и комичная «Темная звезда», оканчивающаяся философским диспутом между членами экипажа и «умной» Бомбой № 20, имела с захватывающим и пышным «Чужим» весьма важный общий мотив. Оба фильма трактуют саму жизнь как абстрактное понятие, учитывая тот факт, что она может быть абсолютно чужеродной, и таким образом распространяя необходимость контроля на самые основы существования. Уже с середины 1960-х космическая фантастика утратила всякий интерес к космическим программам и возможным последствиям освоения космоса. Теперь космос все чаще выступал в качестве антуража для всевозможных спецэффектов, с одной стороны, или же философских рассуждений о ценности жизни и роли человека во вселенной, с другой. Взамен нескончаемого разыгрывания различных космических угроз, порожденных экспансией человеческой политики за пределы Земли, эти фильмы сосредоточивались на более абстрактных размышлениях о статусе жизни в космическом пространстве.

      При этом, хотя инопланетяне и техника становились